Эпидемиология и урбанистика 2. Советский путь
Я уже неоднократно писал о том, что советская концепция градостроительства родилась в значительной мере из необходимости борьбы с эпидемиями. В первую очередь, с туберкулезом, который был «визитной карточкой» российских дореволюционных городов. Впрочем, и другого «добра» - начиная с дизентерии и заканчивая сифилисом – там хватало. Поэтому неудивительно, что одним из важнейших принципов «новой архитектуры», определивших ее историю начиная с 1920 годов и заканчивая 1980, стал приоритет санитарных норм над всеми остальными необходимостями.

Да, именно так – советская архитектура есть, прежде всего, архитектура «санитарная», призванная не допустить возникновения очагов опасных заболеваний. Именно отсюда вытекают ее все основные особенности – начиная с идеи обеспечения максимальной инсоляции и вентиляции. Что, в свою очередь, приводит к значительному росту размера окон по сравнению с дореволюционной нормой, а так же к отказу от «замкнутых архитектурных пространств», вроде пресловутых «дворов-колодцев». Сюда же стоит отнести случившийся в 1960 годах отказ от «линейного» размещения зданий вдоль улицы и переход к «микрорайонной концепции». Кроме того, к «санитарно-гигиеническим» особенностям советского градостроения стоит отнести и признание необходимости обеспечения всех жилых помещений отопительными приборами. Вершиной которой выступает концепция центрального отопления, однако и до того, как оно стало возможным, все жилые помещения в стране обязательно оборудовались печами. Причем, даже в относительно «теплых» районах. (Если кто думает, что «это естественно», пусть посмотрит на значительное число стран Европы, где отопление – это «дополнительная опция».)
читать дальше
Ну, и разумеется, не стоит забывать ограничение скученности проживания – момент, который так же может считаться определяющим для советского градостроения. Разумеется, его стоит рассматривать с точки зрения массового жилья – поскольку понятно, что жилье элитарное всегда было (и остается) достаточно просторным. Однако понятно, что расселить подобным образом огромные массы людей совершенно невозможно. Тем не менее, даже в условиях ограниченности ресурсов советские градостроители старались обеспечить максимально возможную плотность, а так же – максимально разделить обитателей жилья друг от друга. Да, именно так:  в советское время полностью исчезла дореволюционная «традиция» размещения огромного числа людей в одном большом помещении – проходных комнатах, подвалах, чердаках. Вместо этого даже дешевые временные строения – вроде пресловутых щитовых бараков 1940 годов – старались разделять на отдельные помещения.

* * *

Впрочем, «санитарно-эпидемиологический фактор» касался не только отдельных домов, но и городской планировки в целом. Например, в том плане, что проживающие в городах граждане должны были иметь «в шаговой доступности» все необходимые им услуги. Начиная от медицинских – создание медпунктов на предприятиях и поликлиник в городах позволило существенно упростить получение элементарной медпомощи. И заканчивая созданием системы централизованной торговли, что, в свою очередь, позволило отойти от крайне антисанитарной системы городских рынков, на которых до революции закупалась основная масса населения. Кстати, значение этой самой «магазинной революции», позволившей на порядок улучшить санитарное состояние городов, часто недооценивается. Равно, как недооценивается и уничтожение частных закусочных и трактиров, бывших рассадниками многих опасных болезней – от дизентерии до гельминтоза. (О том, что из себя представляла «система удовлетворения потребностей» до СССР, очень хорошо написано у Гиляровского.)

То есть – советское проектирование городского хозяйства с самого начала в качестве одной из основных систем включала  заботу об эпидемиологической безопасности граждан. Разумеется, помимо вышесказанного, она включала в себя множество иных составляющих – тут была и организация своевременного вывоза нечистот, и обеспечение граждан чистой водой вместе с канализацией, и забота о «чистоте тела»  (реализуемая через строительство бань и организацию душевых на производстве). Ну, и многое другое, вплоть до пресловутого «советского ханжества» - в смысле, нелюбви к «внебрачным половым связям». Поскольку на самом деле последнее так же рассматривалась, как  же очевидная санитарно-эпидемиологическая проблема: тот же сифилис и другие болезни, передающиеся половым путем, были действительно серьезной опасностью до появления антибиотиков. Поэтому смеяться над «тупыми совками, требующими нравственной чистоты», можно только в случае незнания данного факта. (А равно и незнания того, сколько людей было заражено тем же сифилисом до 1917 года.) Впрочем, к градостроительным вопросам это уже не имеет отношения.

Поэтому тут можно только сказать, что данный путь действительно оказался весьма эффективным. В том смысле, что количество массовых эпидемий действительно удалось существенно сбавить уже в конце 1920 (!) годов. Более того – к началу 1930 годов удалось обуздать такую опасную болезнь, как туберкулез. (Еще раз – это произошло до начала применения антибиотиков.) Разумеется, победа над туберкулезом была следствием целого ряда мер, включающих и создание массового контроля над условиями труда, и развертывание сети специальных санаториев, и обеспечение (относительно) калорийного питания населения. Однако и переход от скученности «дешевых квартир», подвалов, чердаков и общих бараков, в которых до революции обитало бедное население, так же сыграло свою роль. И в этом смысле пресловутые «коммуналки» - ставшие «зародышами» будущей «жилищной революции» - стоит рассматривать исключительно в положительном ключе. В том смысле, что по сравнению с упомянутыми выше способами проживания бедноты они действительно были прорывом. Как бы подобное утверждение не выглядело странным на фоне бесконечного нытья бывших «образованных классов» по данному поводу. (Правда, тут стоит указать, что эти самые обитатели коммуналок постоянно старались свои жилищные условия ухудшить (!) путем подселения новых жильцов. И как родственников, и как «квартирантов» - со взиманием с них платы. Но сути это не меняло.)

* * *

Ну, а после начала массового жилищного строительства в 1950 годах проблемы «городской эпидемиологии» вообще ушли на второй план. В том смысле, что пресловутые «хрущевки» можно, конечно, ругать за множество имеющихся недостатков. (В основном выступавших следствием ограниченности имеющихся средств.) Однако с т.з. санитарно-эпидемиологического состояния городов они были близки к идеалу. И в плане строгого соблюдения уже описанных выше условий оптимальной инсоляции и вентиляции. И в плане наличия «минимально возможного» набора коммунальных благ в виде центрального отопления, централизованного водопровода и канализации. И в плане достаточного разделения обитателей на отдельные квартиры, находящиеся в отдельных подъездах. (Что существенно уменьшало возможности передачи инфекции.) И да – даже вентиляционные каналы в пресловутых «хрущевках» были преимущественно раздельные. Это уже потом, когда пошли «дома повышенной этажности», возникла необходимость в создании общих вентканалов. (По банальной причине отсутствия для них места.)

Впрочем, даже указанное увлечение советских архитекторов повышением числа этажей – что однозначно было отходом от первоначальной концепции советского жилья – не сильно уменьшали эпидемиологическую эффективность. Хотя, конечно, рост концентрации (высотности) жилья вряд ли можно считать положительным фактором. (Один лифт – как место «идеальной» передачи инфекций – чего стоит.) Равно – как и увлечение градостроителей 1970-1980 годов концепцией «спальных районов», т.е., значительно удаленных от промышленных предприятий массивов жилья, предполагающих значительные перемещения масс населения. (Впрочем, последнее выступало, в значительной мере, последствием роста столиц – процесса однозначно деструктивного и означающего, в значительной мере, отказ советского руководства от «проектного управления» развитием страны.) Тем не менее, вплоть до самого момента гибели СССР основные принципы «нового градостроительства» - заложенные еще в 1920 годы – в общем, соблюдались.

И лишь с наступлением «рыночных реформ» они были с радостью отброшены. В том смысле, что возвращение концепции «жилье – как механизм получения прибыли» вместо советского принципа «дом – машина для жилья», неизбежно принесло возвращение прежних критериев. В рамках которых основной акцент делался на «внешний эффект» - на красивый вид, размещение в центре (привет «уплотнительной застройке»), наконец, на «доступную цену». (На самом деле, напротив, недоступную без ипотеки – но это уже другой вопрос.) В подобной системе неизбежным стало увеличение плотности проживания, полное игнорирование «шаговой доступности» медицинских и иных социальных услуг, наконец – резкий рост перемещаемых масс людей. То есть  - все то, что неизбежно ведет к росту социальных и прочих (в том числе, и санитарно-эпидемиологических) проблем. (А уже появление во второй половине 1990 «феномена гастарбайтерства» - по сути, возвращающего самые архаичные формы проживания прошлого – иначе, как «эпидемиологическим преступлением» называть невозможно.)

Впрочем, об этом надо говорить уже отдельно…



источник - anlazz 
[4 ссылок 82 комментариев 2000 посещений]
читать полный текст со всеми комментариями