Наткнулась на статью с многими хорошими мыслями Был ли Высоцкий антисоветчиком?

Есть там характеристики, подходящие не только к Высоцкому, но и ко всей советской интеллигенции, которая тогда вроде как усиленно бухтела, а теперь ее относят к антисоветчикам:

В своей жизни Владимир Семенович Высоцкий, безусловно, исповедовал достаточно либеральные взгляды. Он был убежденным антисталинистом. Марина Влади свидетельствует, что он открыто выражал свою нелюбовь к Сталину: когда на их свадьбе, которая проходила в Тбилиси, один из грузинских гостей предложил выпить за генералиссимуса, Высоцкий демонстративно отказался. Он осуждал ввод советских войск в Чехословакию в 1968 году и из-за этого даже разругался с отцом. Он отрицательно отнесся к вводу наших войск в Афганистан (впрочем, тут сыграл роль эмоциональный фактор: в это время Высоцкий был в США, и по американскому ТиВи крутили видеоряд с выжженной напалмом афганской деревушкой и обезображенным трупом девочки как пример «зверств советского империализма»; Высоцкий был просто вне себя от возмущения).
читать дальше
Высоцкому не нравилась идеологическая цензура в СССР, от которой он постоянно страдал. Ему не нравилось вмешательство спецслужб в личную жизнь, что он также испытал на себе (ему постоянно звонили и предостерегали от определенных поступков, кураторы из КГБ считали возможным советовать, с кем ему дружить, а с кем – нет, его запугивали, следили за ним). Ему не нравилось, что выезд за рубеж советских граждан связан с такими трудностями (безотносительно к тому, что сам он в этом плане обладал большой свободой). Его возмущало, что за рубежом советским запрещалось общаться с бывшими советскими гражданами, выбравшими эмиграцию.

Он не был доволен зарплатами актеров в театре (сам он получал на Таганке 150 рублей в месяц при средней зарплате в СССР в 120 рублей) и низкими ставками на гастролях. Он считал, что певец, могущий собрать тысячную аудиторию и работающий перед ней по 4–5 часов на износ (а часто после концертов Высоцкий падал от изнеможения, пальцы его были в крови, а струны гитары порваны), должен получать соответствующее вознаграждение. Как и большинство советских интеллигентов, он вообще считал, что умственный труд в СССР оплачивается слишком скудно.

Побывав в Европе и в США, он пришел к выводу, что кое-что можно позаимствовать у Запада. Его не могло не подкупить, что там свободно выходили его книги и диски (только во Франции и в США при его жизни вышло 39 больших дисков с его песнями, тогда как в СССР, напомним, – всего лишь 6 «миньонов» с 3–4 песнями в каждом), что популярный певец хорошо зарабатывает (по словам его импресарио эмигранта Шульмана, в 1979 году за неофициальные концерты в США Высоцкий получил более 30 тысяч долларов – чудовищную для советского артиста сумму). Его привлекал и западный уровень жизни, западная техника, комфорт: он любил иностранные машины, одежду, сигареты и сокрушался, что в СССР не производится продукция того же качества.

Короче говоря, его взгляды были типичны для человека того среза советского общества, к которому он принадлежал. Таких же взглядов придерживались его друзья – артисты с Таганки, литераторы круга «Нового мира» и «Юности», свободные художники Москвы и Ленинграда, тысячи советских интеллигентов… Это был обыкновенный «советский либерализм».

Но от советского богемного бытового, кухонного и гостиного либерализма до антисоветчины – пропасть. Прежде всего антисоветизм – это публично заявляемая, продуманная и проводимая в жизнь политическая позиция. Людей, ругающих власть, недовольных теми или иными ее инициативами, высмеивающими руководство и начальников, в СССР было много (уж никак не меньше, чем в современной России), и не только в столицах и в среде интеллигенции. Практически каждый советский человек когда-нибудь да травил анекдоты о Брежневе на кухне в кругу друзей, возмущался порядками в стране. Но сознательных антисоветчиков, которые отринули советскую идеологию и встали на путь прямой борьбы с советским государством в связке с геополитическими противниками этого государства, было очень мало. На весь СССР и сотни две не набралось бы. Их называли диссидентами, их имена были на слуху, о них писали советские газеты и говорили западные радиоголоса. Показательно, что Высоцкий всегда от них публично отмежевывался. В интервью американскому телевидению он прямо сказал: «Я – не диссидент, я – актер». В знаменитом письме к Демичеву написал: «мне претит роль “мученика”, этакого “гонимого поэта”, которую мне навязывают». И это было никаким не лукавством, как кажется некоторым сейчас, а чистой правдой.
...

Высоцкий был как раз таким демократическим социалистом. Он, конечно, не был правоверным марксистом-ленинцем и вообще, видимо, был не силен в марксистской теории, но человеком левых воззрений он, безусловно, был (и именно это он и имел в виду, когда утверждал в письме к Демичеву: «…хочу… быть поэтом и артистом для народа... в согласии с идеями, которые организуют наше общество»). Сама его жизнь, отношение к друзьям и знакомым, которым он вечно помогал, наконец, темы дружбы и взаимопомощи в его песнях указывают на то, что ему была глубоко противна коренная для буржуазного либерализма идея апологии конкуренции («выживай за счет разорения другого») и, наоборот, очень близка идея солидарности и социальной справедливости, которая лежит в основе всех левых идеологий – от социал-реформизма до анархизма. Высоцкий искренне сочувствовал творцам Октябрьской революции, когда играл в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир», и его современникам это было очевидно. В 1968 году он вместе с другими актерами, игравшими в фильме «Интервенция», подписывает письмо, где они пытаются убедить начальство, что фильм лишь воплощает ленинское понимание революции как праздника трудящихся и нет оснований сомневаться, что это не так. В 1976 году, отвечая на неофициальную анкету, Высоцкий указал, что самой выдающейся исторической личностью он считает Ленина, и на протяжении всех оставшихся лет он никогда не отказывался от этих своих слов. Он и Сталина не любил в духе идей ХХ съезда, считая, что Сталин исказил ленинское наследие, погубил свободный демократический социализм и тому есть много подтверждений.

При этом Высоцкий был твердым советским патриотом, даже невзирая на свои разногласия с идеологами и правителями СССР. С этим было связано еще одно очень важное его разногласие с диссидентами. Дело в том, что советские диссиденты открыто занимали в холодной войне позицию врагов СССР. Они могли именовать себя патриотами, но Россия, которую они «любили», уже или еще не существовала в действительности (для националистических диссидентов Шафаревича и Солженицына это была дореволюционная царская Россия, для либеральных диссидентов Сахарова и Буковского – гипотетическая постсоветская демократическая Россия). Реальная, настоящая Россия, существовавшая тогда под названием СССР, не признавалась ими Родиной, которую нужно любить и защищать, как бы ты ни относился к ее политическому руководству. СССР им представлялся неким «социальным уродцем», плодом чудовищного социального эксперимента, который нужно уничтожить во что бы то ни стало, и если Запад готов оказать в этом помощь, то ею нужно воспользоваться. Академик Сахаров из своей горьковской «элитной ссылки» обращался с письмом к немецкому писателю Беллю, где призывал Запад размещать в Европе побольше ядерных ракет, нацеленных на СССР. Солженицын из «вермонтского далека» рассуждал о том, что и власовцы были хороши, коль они боролись против советов. Такая позиция для Высоцкого была неприемлемой, об этом свидетельствует отношение Высоцкого к вопросу собственной эмиграции.

Высоцкий часто выезжал за рубеж – бывал в Париже, Мадриде, Риме, Лос-Анджелесе, Нью-Йорке. Он вполне мог остаться там, как это делали тогда многие представители творческой интеллигенции, получившие возможность выехать за границу. Шла холодная война, и на Западе охотно принимали советских невозвращенцев – без проволочек предоставляли им гражданство, работу на «радиоголосах», хорошие гонорары. Соблазн был велик. Но Высоцкий, которому было на что озлобиться после многих лет замалчивания и даже открытой травли в прессе, остался верен обещанию, которое дал еще в своей ранней песне – отклике на слухи о его эмиграции:

Я смеюсь, умираю от смеха,
как поверили этому бреду,
не волнуйтесь, я не уехал,
и не надейтесь, я не уеду.

Высоцкий не очернял и не высмеивал советскую действительность. Действительность он просто изображал – конечно, иронично, с улыбкой, но не зло, а вполне душевно, потому что сам был частью этой действительности. Высоцкий высмеивал штампы неумелой пропаганды, тот убогий, урезанный, заидеологизированный образ советской цивилизации, который навязывали всем работники идеологического ведомства, среди которых, кстати, большинство были будущими ярыми антисоветчиками типа Яковлева или Познера. И еще неизвестно, кто принес больше вреда советскому народу: те, кто создавали этот убогий неумный образ, или те, кто его высмеивали…

И в этом смысле Высоцкий был вполне советским поэтом. И его песни – подлинный памятник советской эпохе, по которому легче уловить ее дух, чем по пропагандистской продукции тех «пролетариев пропагандистского цеха», которые «во время оно» клеймили Высоцкого как антисоветчика и клялись идеалами коммунизма, а потом с легкостью сожгли партбилеты и стали клясть Советский Союз. Ведь быть советским человеком – это вовсе не значит напоказ славить партию и правительство и приукрашивать действительность, замалчивая все ее недостатки. Быть советским – значит верить в возможность справедливого общества, в победу мира, дружбы, бескорыстия, это значит ненавидеть несправедливость, эгоизм, накопительство. Принципами коллективизма, нестяжательства социализм, советский строй и отличается от капитализма, строя либерально-буржуазного. Такими и были миллионы граждан СССР, которые, возможно, не являлись образцами нравственности и не сильно разбирались в идеологии, но которые честно делали свое дело, служили обществу и Родине в меру своих сил и талантов. Как герои песен и стихов Высоцкого. Как сам Высоцкий".

Вот про это я примерно думала, когда читала про наши наукограды. Они же все были наполнены людьми "непростыми" - как часто пишут - думающими своей головой, образованными, продвинутыми, следовательно инакомыслящими. А отсюда один шаг до тех, кто был против коммунистического "режима". Короче, классические неполживцы.

А вот нифига. Большинство нашей интеллигенции тогда, я так думаю, мечтало жить в "Полдне XXII века" - возвышенно и плодотворно работать, покорять пространство, время и вести красивые диспуты. А это все как-то совсем не вяжется с суровым капитализьмом. Для этого социализм нужен. Так что, не были они антисоветчиками.