Начнём с того, что свобода есть отсутствие страха. Человек свободен в той мере, в какой ничего не боится. Страх за доход, имущество, близких и будущее ликвидирует свободу. Сегодня защите от опасностей посвящена значительная часть времени и сил человека. Железные двери, сигнализации, охраны, экономические гарантии, гарантии под гарантии, и так далее... вплоть до страха перед резким выражением (политкорректность). Страхование - прекрасное, выявляющее смысл слово, страх - его корень.  Непрерывное и всеохватывающее страхование всего - вот символ современной цивилизации. Страх - корень времени.

Между осторожностями перед настоящим и страхом за будущее свободе негде поместиться. У Стругацких ("Стажёры") "русский мальчик" Юра Бородин не задумывается о старости, а его оппонент, "опытный" и умный буржуа, знает, что молодость - лишь средство для обеспечения старости. Здесь первая разница между между мирами необходимости и свободы.

К теме старости и смерти мы ещё вернёмся, а пока перейдём ко второй, "экзистенциальной" посылке статьи. Автор полагает, что вне опасностей мира человек не может самосовершенствоваться, не может стать стать сильным. То есть, непрерывно защищаясь от грядущих неприятностей, окапываясь и совершенствуя спутниковую сигнализацию, можно дорасти до титана духа и Ильи Муромца. Уповая на милосердие божие, за два солёных огурца особенно. Если и закаляются характеры, то  никак не в в тысячи и одной тщетной предосторожности, не в ожесточённом зарабатывании на установку новой пуленепробиваемой входной двери.

Конечно, человек формируется трудом конкретным, но личность, ум и талант (в отличие от мышцы) определяются целью этих "малых ступенек". А рабочий? Ведь нудный грязный труд пока не преодолён? - Тем более. Пока не преодолён, рабочий настолько свободен в механическом труде - насколько проще ему сменить профессию, отдохнуть и отвлечься на хобби, и чем больше общественного  смысла, общественной надобности в его деятельности. Между необходимостью тяжело трудиться для спасения от голода и необходимостью работы общественной, вызванной общим недостаточным уровнем технического развития - вторая разница царства необходимости и свободы.

Вернёмся к старости, смерти и "экзистенциализму". Советский социализм был жестоким строем - не в смысле лагерей и цензуры. Завершив "животную историю человечества", перебросив людей из царства необходимости в царство свободы, социализм оставил их один на один с трагедией человеческого существования. СССР не только не избавил от смерти, страданий, поисков смысла короткой жизни, старости - он убрал все маскирующие вуали, механизмы - смягчающие эти последние вопросы. Борьба за существование окончилась, погоня за успехом (и другими дурманящими радостями потребления) ликвидирована - человеку не увернуться от вечности. Вот тут и познаётся глубина души и сила воли человека, обретается настоящая "экзистенциальность", личная тропинка на Млечном пути. И - многие "прекраснодушные идеалисты" сломались. Патологическая ненависть (особенно у т.н. "шестидесятников") к СССР во многом объясняется этим - отсутствием мужества. За собственную слабость мстят злее всего.

Бросились многие "шестидесятники" в капитализм, как в водку - чтобы в потребительстве и суете "элитной славы", "тусовки", забыться, спрятать (от себя прежде всего) мелкость натуры. Что выдали они за 20 лет со ступенек "звёздной лестницы"? Мычание. Живой Стругацкий охраняет "авторские права" и пишет убоговщину. Лестница страха низвела на четвереньки. Здесь третья - представшая перед нашими глазами - творческая разница жизни по необходимости и по свободе.

Современный мир выстроен на страхе. На предосторожностях, камерах наблюдения, раздеваниях в аэропорту, на страхе бедности прежде всего. Его философы (Кьеркегор, Ясперс) ставят страх непременным двигателем человеческого существования.

Мир без страха - социализм, лекарство - социалистическая революция.