Режиссер: Роман Полански
Сценарист: Роналд Харвуд
Продюсеры: Тимоти Баррилл, Джин Гутовски, Хеннинг Молфентер, Лев Рывин, Роберт Бенмусса, Роман Полански, Ален Сард
Страна: Великобритания, Германия, Польша, Франция
Производство: Le Studio Canal+, Interscope Communications, Meespierson Film CV
Год: 2002
Актеры: Эдриен Броуди, Томас Кретчманн, Морин Липман, Джулия Рейнер, Фрэнк Финлэй, Эмилия Фокс, Михал Жебровский и др.
Давно слышал про этот оскароносный фильм, думал, увижу что-то наподобие «Списка Шиндлера». А вот хренушки!
Сейчас расскажу всё по порядку. Роман Полански и группа евреев сняла фильм о злоключениях евреев же в годы Второй Мировой войны. Ну, в принципе, почему бы и нет. Их право. По автобиографической книге еврейского пианиста Шпильмана.
Помнится, смотрел я уже один такой фильм по еврейской автобиографии.
«Европа, Европа» или «Соломон из гитлерюгенда». Там всё вообще печально было. Главный герой, чтобы выжить любой ценой, был то комсомольцем, то гитлеровцем, дружил с фашистом-гомосеком и почти маму родную продал. Зато выжил. И это – нормально, как утверждают нынешние европейские ценности.
«Пианист» Полански не такой пиздецовый трэш, но тоже от него недалеко ушёл.
Такой пианист нам не нужен!Итак, Польша, 1939 год. Талантливый Шпильман выступает на радио и шпилит на пианино, когда начинается война.
Евреи встревожены: сами воевать они не желают (этот вопрос даже не поднимается), но таки рассчитывают на англичан. Однако, англичане с помощью не торопятся: объявили немцам войну да и продолжают курить бамбук на своём острове.
Поэтому фашисты (показанные в фильме абсолютными извергами, чему я, собственно, не возражаю) начинают дико глумить еврейский народ. Всячески издеваясь, убивая стариков, женщин и детей.
И вот тут первая странность. Лежит трупик ребёнка, а евреи просто проходят мимо, а то и перешагивают через него.
Или другой эпизод: мальчонка пролез под стеной гетто и умер на руках у Шпильмана. Шпильман положил его на мостовую и в прострации побрёл домой, мол, что делается-то. Может, это такая еврейская народная традиция – не обращать внимания на валяющихся мёртвых детей? Причём, дело происходит не в блокадном Ленинграде, где порой у людей просто не было сил убрать тела умерших соотечественников. Все вполне себе здоровые, хоть и угрюмые. Нет, хоть убейте, никогда простой русский человек не поймёт этот циничный эгоизм, который, по ходу, сами авторы считают нормой поведения обычного евр… человека.
И не надо меня сейчас упрекать в антисемитизме – не я этот фильм снял. Сами, не думая, наснимают, а потом сетуют: за что же нас не любят. Хотели показать зверства фашизма, а ненароком показали еврейскую сущность.
Ладно, едем дальше. Чтобы выжить, Шпильману приходится работать на немцев. Причём, авторы подчёркивают: ему предлагали идти в полицию, куда устраивались самые гнилые семиты, но он гордо отказался. А на стройке работать – это вполне даже кошерно. И даже опасно: отмороженные немцы могли в любую секунду убить любого совершенно без повода.
Ну, тут зритель как бы Шпильмана не осуждает – мало ли, кому как крутиться приходится. Тем более, что пианист с риском для жизни помогает подпольщикам проносить в гетто оружие. Это вообще показано, как беспримерный подвиг. Ну, рисковал жизнью музыкант, молодец.
Много по-настоящему тяжёлых моментов в фильме. К примеру, сцена, когда всех родственников пианиста грузят в вагоны для отправки в крематорий, а его спасает знакомый полицай. Шпильман рыдает – а что ему остаётся делать?
До сих пор фильм смотреть можно (если не считать валяющихся детей). Дальше – хуже.
Перед восстанием в гетто Шпильман сбегает. Знакомые прячут его в пустующей квартире и подкармливают. Из окна этой квартиры было видно, как немцы подавляют восстание, но Шпильман просто грустно созерцает это, не принимая в восстании никакого участия. Тут мысль такая: он же гениальный пианист, он должен жить, поэтому за него гибнут другие.
На хате имеется пианино, но шуметь, естественно, нельзя. Я предвосхитил сцену, когда Шпильман садится за инструмент и играет пальцами по воздуху. Так я и думал, что он так сделает. Критики этот эпизод оценили очень высоко, мол, какая это мука для пианиста, иметь под рукой инструмент и не иметь возможности на нём играть.
Но тут вот что странно. Его гораздо более волнует пианино, чем товарищи, которых буквально под его окнами убивают немцы.
Слабак и эгоист. К этому моменту фильма Шпильману уже не сочувствуешь, он начинает вызывать презрение.
Знакомые пианиста иногда подкармливают его, но не регулярно. И наш пианист предпочитает умереть от голода, чем рискнуть и высунуть нос наружу в поисках пищи.
Авторы, видя, что из персонажа выходит абсолютное ссыкло, пытаются придать ему хоть немного героизма: однажды, решив, что за ним приехали немцы, Шпильман решительно распахивает окно, чтобы самоубиться, но не даться им в руки. К счастью, немцы всего лишь пробили соседний адресок.
Наступает 1944 год. Похоже, немцы собираются удирать. Знакомые ободряют Шпильмана: русские уже близко, держись! Шпильман продолжает выглядывать из окна, глядя, как поляки начинают бить немцев, но сам не выходит – ещё чего, нашли дурака! Зачем, ведь скоро русские придут и всё за него сделают. А он – пианист, высшее существо. Пусть колхозники гибнут – бабы ещё нарожают.
В уличных боях дом, в котором прятался Шпильман, существенно пострадал, поэтому оттуда пришлось срочно удирать. Шпильман оброс и забомжевал.
И вот, когда он однажды пытался открыть банку с огурцами, его за этим занятием спалил благородный Томас Кретчманн из нашего «Сталинграда».
«Ты кто такой?» - строго поинтересовался гауптман. «Пианист!» - просто ответил Шпильман. Немец отвёл бомжа к пианине и сказал: «Крокодил, играй!» Бомж сел за инструмент и отжог по полной!
«Еврей?» - поинтересовался ценитель музыки. Шпильман мелко затрясся в ответ. Но европеец оказался пацаном нормальным, принёс талантливому бомжику хлеба и варенья. Варенье Шпильману ваще вкатило:
Позже немец пришёл снова, принёс ещё нештяков и подарил свою шинель.
Скоро немцев прогнали и Шпильман не нашёл ничего более умного, как выскочить на польских солдат в немецкой шинели. Те тут же начали кошмарить музыканта гранатами и винтовочным огнём. Он принялся голосить, что он тоже поляк, солдаты его и простили.
А доброго и няшного немчика злые русские поймали, и, судя по всему, отпиздили:
Он попросил проходящих мимо поляков передать Шпильману, что ему как бэ худо на русских харчах. Поляки передали, Шпильман приехал, а лагеря-то уже и нет. Ну, нет, так нет.
Шпильман вздохнул и поехал домой.
В конце фильма показали, как он зачотно шпилит на концерте и заодно поведали, что добрый немец умер у русских поганцев в плену в 1952 году.
Вот такое кено, ребята.
Обычный русский человек посмотрит и скажет: «А фильм-то зачем сняли про этого козла?» Варвары эти русские, что с них возьмёшь. Не понимают сути европейских ценностей.
Ещё момент. Фильм идёт два часа тридцать минут. Немец появляется в последних двадцати минутах фильма. Но, тем не менее, во всех аннотациях пишут: «фильм о том, как немецкий офицер спас жизнь еврею-пианисту». Плюс, когда идут титры, в главных ролях: Эдриан Броуди и Томас Кретчманн. С хера ли фамилия Кретчманна вторая?! Когда в фильме полно персонажей, которые отыграли куда как больше экранного времени, чем эпизодический Кретчманн? Сдаётся мне, «это ж-ж-ж неспроста». Вот она, главная мысль: для цивилизованного европейца война войной, а вечные ценности (культура и искусство) всегда остаются на первом плане.
Всё бы хорошо, да только почему добрый немец появился лишь в сорок четвёртом? Почему никто в тридцать девятом не кормил нашего Шпильмана бутербродами с вареньем? И давайте себе представим, чем закончилась бы их же встреча в тридцать девятом?
Так что не надо себя обманывать. Почтальон Печкин злой был, потому что у него велосипеда не было, а немец – потому, что русские до поры до времени пиздюлей ему не дали. А как дали, он тут же добреть начал. Печкин о зверюшках сразу озаботился, а немчик – о пианисте.
Так что вывод из фильма: Европу спасёт не искусство, а хорошая пиздюлина.
Хороший фильм, нужный, с правильными выводами.