Пишет  Sindani:

Подобно тому, как государство является мозгом и руками общества, элита служит его центральной нервной системой, отбирающей побудительные импульсы, заглушающей при этом одни и усиливающей другие, концентрирующей их и передающей соответствующим группам социальных мышц.
читать дальше
В долгосрочном плане главным фактором конкурентоспособности общества становятся его мотивация и воля, воплощаемые элитой.

Предательство ею национальных интересов фатально: в глобальной конкуренции его можно сравнить лишь с изменой, совершаемой командованием воюющей армии в полном составе.

Строго говоря, этот феномен не нов. Один из ярчайших (и притом относительно недавних) его примеров дала царская охранка, поддерживавшая организованное революционное движение в России ради расширения своего влияния и финансирования. Она ничуть не в меньшей степени, чем японская армия, немецкий генштаб и американские банкиры раздувала революционный костер, вышедший из-под ее контроля и спаливший все тогдашнее общество.

Ближе к нашим дням пример действия национальной элиты против своей страны дает опыт Японии конца 80-х – начала 90-х годов. Тогда в мире было два «финансовых пузыря» - в Японии и США, один из них надо было «прокалывать», и именно японская элита приняла решения, приведшие к «проколу» японского, а не американского «пузыря», от чего японская экономика толком не оправилась и по сей день. Причина - не только глубочайшая интеллектуальная зависимость от США, но и глубина проникновения японских капиталов в американскую экономику. Освоив американский рынок, японские корпорации справедливо считали ключевым фактором своего успеха процветание не Японии, а именно США, на рынок которых они работали, получая за это мировую резервную валюту.

Не менее масштабный и шокирующий пример противодействия национальной элиты, находящейся под внешним воздействием, интересам своего общества дала война США и их сателлитов против Югославии.

Ее стратегической целью, как и целью всей американской политики на Балканах с 1990 года, представляется подрыв экономики ЕС, стратегического конкурента США, превращением руин некогда процветающей Югославии в незаживающую рану на теле Европы. В частности, агрессия 1999 года, насколько можно судить, была направлена на подрыв евро как потенциального конкурента доллару.

Тогда европейские лидеры поддержали США, несмотря на резкий протест не только европейской общественности, но и среднего звена их собственных политических структур. Повестка дня для Европы после войны всегда формировалась ими под интеллектуальным влиянием США, и привычка к этому превратила тогдашних руководителей Европы в могильщиков ее стратегических перспектив. Из-за войны евро рухнул почти на четверть и на три с лишним года лишился возможности «бросить вызов» доллару, а европейская экономика окончательно стала простым дополнением американской.

Это проявилось после 11 сентября 2001 года, когда Европа, спасая доллар, показала, что рассматривает американскую экономику не как конкурента, а как структурообразующего лидера мирового порядка, в котором исчезла сама идея «европейского вызова». Формирование сознания европейской элиты американцами примирило Европу с положением, при котором в то самое время, когда падение евро оказывается для американцев маленьким конкурентным удовольствием, симметричное падение доллара представляется перепуганным европейцам концом света.

Еще более яркий пример предательства национальных интересов - «казус Милошевича»: ключевой причиной парадоксального и катастрофического «непротивления злу насилием», за которое он заплатил и собственной жизнью, представляется вероятное размещение материальных активов его окружения в странах-агрессорах и в их валютах. Ответные удары Югославии обесценили бы их.

Перечень подобных примеров можно приводить бесконечно, - но, чем ближе к нынешнему дню, тем чаще с ними приходится сталкиваться.

Наша страна с ее скоро уже четвертью века национального предательства всего лишь наиболее быстро и ярко выражает пугающую глобальную тенденцию: элиты всего мира, которым народы вверяют свое будущее и самих себя, все чаще продают их, причем не только цинично, но и удивительно дешево.

В свое время Горбачев дал нестерпимо соблазнительный пример того, что сотрудничество с Западом против своей страны обеспечивает личное благополучие и полную безнаказанность. Однако последние годы показали: ситуация изменилась. Лишившиеся власти лидеры – от Пиночета до Милошевича – идут под суд или прямо на тот свет, а сдавшим своего руководителя в теплые руки «мирового сообщества» приближенным вместо всех земных благ публично отрывают головы (как это было с окружением Саддама Хусейна).

Но круг представителей элит, убеждаемых этими трагедиями, поразительно узок: помимо китайцев и иранцев, сегодня в него входит разве что окружение Каддафи.

Почему?

Почему элиты незападных стран, как лемминги к краю пропасти, бегут на Запад?



«Оффшорная аристократия»: жизнь ради потребления

«Я не столько патриот страны, в которой живу, сколько патриот своего капитала». (www.peoples.ru/undertake/finans/kiselev/)

(Олег Киселев)

Самый простой ответ, лежащий на поверхности, - перерождение элит в силу торжества рыночных отношений и, соответственно, рыночных идеалов.

Практический критерий патриотичности элиты прост до примитивизма: размещение ее активов. Вне зависимости от мотивов ее отдельных членов, как целое элита обречена действовать в интересах именно собственных активов (материальных или символических – влияния, статуса и репутации в значимых для нее системах, информации и так далее). Если критическая часть этих активов (которую члены элиты не могут позволить себе потерять), контролируются конкурентами этого общества, элита поневоле служит их интересам, становясь коллективным предателем.

Отсюда, в частности, следует обреченность исламского вызова, лидеры которого, в отличие от лидеров США, Евросоюза и Китая, хранят средства в валютах своих стратегических конкурентов и потому не могут последовательно противодействовать последним.

Отсюда вытекает и ограниченная адекватность натужной риторики о «поднимании с колен» в не упоминаемую позу, популярной среди отечественной «оффшорной аристократии» в 2000-е годы. Ведь эта часть российского управляющего класса держит на «проклятом Западе» все свои активы, до семей включительно.

Логика представителей «оффшорной аристократии»строга и по-своему безупречна: они служат личному потреблению (неважно, материальному или символичному), ощущая Россию как «трофейное пространство», вместе с населением подлежащее переработке в имущество, расположенное в фешенебельных странах, или же в уважение со стороны представителей этих стран.

Солнце для них восходит на Западе, и они молятся этому черному солнцу наживы, уничтожая ради нее свои народы.

…Однако этот ответ при всей его актуальности даже не претендует на глубину.

Ведь рыночные отношения развиваются на протяжении столетий; почему же именно сейчас, когда деньги теряют значение, уступая ключевое роль в жизни развитых обществ технологиям, а стратегические решения все более принимают нерыночный характер, - почему вдруг именно сейчас рыночные отношения начинают доминировать в сфере ценностей?

Почему людей, которые вслед за генералом Торрихосом не хотели входить не то что в собственный замок на Лазурном берегу, но даже в историю, а стремились «лишь» в зону Панамского канала, в массовом порядке сменяют совершенно иные лидеры, рассматривающие свои страны как «трофейные пространства», а себя в роли наместников оккупационных армий?

Что ломает ценности элит?



Конкуренция ценностей

Глобальная конкуренция ведется прежде всего между цивилизациями - на основе их ценностей и вытекающего из них образа действия.

После поражения и уничтожения советской цивилизации наиболее предпочтительно положение Запада, чей образ действий – финансово-экономический – наиболее универсален. В отличие от идеологической, религиозной или тем более этнической экспансии финансовая экспансия сама по себе никого не отталкивает a priori, поэтому круг ее потенциальных сторонников наиболее широк.

Конечно, ужесточение глобальной конкуренции, лишая многих возможностей успешно участвовать в экономической жизни, решительно сужает этот круг. Именно этим вызваны исламский и, отчасти, китайский вызовы Западу. Но принципиально ситуация пока не меняется: Запад остается носителем наиболее универсальных и общедоступных ценностей.

В силу своего образа действий проводником финансовой экспансии Запада в цивилизационной конкуренции объективно служит почти всякий участник рынка. Он может ненавидеть США, быть исламским фундаменталистом и даже финансировать террористов, но сам его образ действий объективно превращает его в проводника интересов и ценностей Запада. Граница между сторонником и противником той или иной цивилизации пролегает не по убеждениям, а по образу жизни. Финансист принадлежит незападной цивилизации не когда он дает деньги борцам с Западом, а лишь когда он отказывается от использования финансовых рынков и переходит к образу жизни представителя незападной цивилизации, то есть совершает социальное самоубийство.

Универсальность и комфортность западных ценностей особенно важны при анализе элит погруженных в нее стран.

Поскольку с началом глобализации конкуренция ведется прежде всего в сфере формирования сознания, важнейшим фактором конкурентоспособности общества становится то, кто формирует сознание его элиты.

Формирование сознания элиты извне - слегка завуалированная форма внешнего управления. Так как дружба бывает между отдельными людьми и даже народами, а между странами и тем более государствами наблюдается конкуренция, сознание элиты обычно формируется извне стратегическими конкурентами ее общества.

Такое общество утрачивает адекватность (достаточно посмотреть на историю нашей страны с 1987 года): ценности, идеи, приоритеты элиты отвечают интересам его стратегических конкурентов и разрушают общество. Элита, сознание которой сформировано стратегическими конкурентами ее страны, имеет к своей стране то же отношение, что охранник – к заключенным.

Но даже формирование сознания элиты ее собственным обществом не гарантирует ее ориентации на национальные интересы. Ведь члены элиты в силу своего положения располагают значительно большими возможностями, чем рядовые граждане. Глобализация, обостряя конкуренцию, разделяет относительно слабо развитые общества, принося благо их элитам и проблемы – рядовым гражданам. С личной точки зрения членам элиты таких обществ естественно стремиться к либерализации, дающей им новые возможности, но подрывающей конкурентоспособность их стран и несущей неисчислимые беды их народам. При этом уровень конкуренции, необходимый представителям элиты просто для того, чтобы держать себя «в тонусе», может быть абсолютно непосилен для основной части их обществ.

В слабо развитых обществах традиционная культура, усугубленная косностью бюрократии, отторгает инициативных, энергичных людей, порождая в них обиду. А ведь именно такие люди и образуют элиту! Отправившись «искать по свету, где оскорбленному есть чувству уголок», они воспринимают в качестве образца для подражания развитые страны и пытаются оздоровить свою Родину механическим насаждением их реалий и ценностей. Подобное слепое культуртрегерство разрушительно в случае не только незрелости общества, его неготовности к внедряемым в него ценностям, но и их цивилизационной чуждости для него.

Даже войдя в элиту страны, инициативные люди не могут избавиться от чувства чужеродности, от ощущения своего отличия от большинства сограждан. Это также провоцирует враждебность активных членов элиты к своей Родине. «Умный человек неправ просто потому, что он умный и поэтому думает не так, как большинство, и, соответственно, отторгается им». Такое отторжение элиты характерно для многих стран.

По мере распространения западных стандартов образования и переориентации части элиты и особенно молодежи незападных стран на западные ценности это противоречие обостряется.

Прозападная молодежь и прозападная часть элиты, стремясь к интеграции, к простым человеческим благам, утрачивают собственные цивилизационные (не говоря уже о национальных) ценности, и (часто незаметно для себя) начинают служить ценностям своих стратегических конкурентов (в России они служат эффективности фирмы против эффективности общества, то есть конкуренции против справедливости).

В результате значительная часть образованного слоя, который является единственным носителем культуры и развития как такового, оказывается потерянной для страны, так как предъявляет ей непосильные для нее требования.

Еще более важно то, что современное образование по самой своей природе включает западные стандарты культуры и представлений о цивилиованности, которые во многом не совместимы с общественной психологией, а во многом – с объективными потребностями развития незападных обществ.

Воспринимая в качестве идеала и своей цели источник этих стандартов (причем во многом существующих лишь в рекламе либо для богатейшей части соответствующих обществ), образованные слои неразвитых обществ начинают если и не прямо служить ему, то, как правило, соотносить с ним все свои действия.

Именно с этого начинается размывание системы ценностей, затем размывающее и общество. Без этого деликатного аспекта цивилизационной конкуренции нельзя понять широкое распространение активной и сознательной враждебности к собственной стране.



Технологии уничтожают демократию
Важной и обычно забываемой особенностью глобализации является коренное изменение характера деятельности человечества. Те же самые технологии, которые беспрецедентно упростили коммуникации, превратили в наиболее рентабельный из общедоступных видов бизнеса формирование человеческого сознания – как индивидуального, так и коллективного.

«Наиболее рентабельный из общедоступных» - значит наиболее массовый: основным видом деятельности бизнеса вот уже скоро поколение является изменение сознания потенциальных потребителей. Забыты времена, когда товар приспосабливали к их вкусу: гораздо рентабельней оказалось приспособить едока к пище, а не наоборот.

Между тем для формирования сознания общества нет нужды преобразовывать сознание всего населения – достаточно воздействовать лишь на его элиту. Усилия по формированию сознания, концентрируясь на сознании элиты, меняют его быстрее, чем сознание общества в целом, и оно начинает резко отличаться от сознания большинства.

Отрываясь от общества, элита не просто утрачивает эффективность, но и перестает выполнять свои функции, оправдывающие ее существование. Подвергающаяся форсированной перестройке сознания элита мыслит по-другому, чем ведомое ею общество, исповедует иные ценности, по-другому воспринимает мир и иначе реагирует на него.

Это уничтожает сам смысл формальной демократии (и, в частности, лишает смысла ее институты), так как идеи и представления, рождаемые обществом (не говоря уже о его мнениях и интересах), уже не диффундируют наверх по социальным капиллярам, не воспринимаются элитой и перестают влиять на развитие общества через изменение ее поведения.



Когда элиты слышали человека

В начале 30-х годов ХХ века, когда все развитые страны столкнулись с политическим «эхом» распространения конвейера - соблазном тоталитаризма, - письма граждан президенту США стали важным инструментом корректировки экономической политики государства. Ф.Д.Рузвельт добился того, что по многим из них направлялись представители президента, которые «задним числом» изменяли условия коммерческих сделок, чрезмерно ухудшавших положение граждан и создававших при широком применении угрозу неприемлемого обострения социальной ситуации.

Классическим примером стало и получение в начале войны Сталиным письма от безвестного старшего лейтенанта Флерова, в котором тот извещал всесильного и (как подразумевалось пропагандой) всеведущего «отца народов» об исчезновении из мировых научных журналов статей по ядерной физике. Это письмо не просто дошло до адресата – оно было воспринято им и (разумеется, наряду с другими сигналами подобного рода) стало одной из причин развертывания советской ядерной программы.

В самом начале 1991 года одно-единственное письмо (а точнее, способность и желание элиты воспринимать мнения общества) также повлияло на судьбу страны. Мало кто помнит, что Ельцин, будучи хотя и мятежным, но все же первым секретарем обкома, поначалу опасался чуждого ему стихийного забастовочного движения шахтеров.

Перелом произошел, когда в середине января 1991 года на его имя пришло письмо от обычного рабочего. На полутора листках из ученической тетрадки тот очень внятно разъяснял лидеру демократов, что все, что нужно шахтерам – это право продавать по свободным ценам 10% угля, и что они поддержат любого политика, который пообещает им это.

Б.Ельцин воспринял эту идею и, «оседлав» шахтерское движение, превратил его в свой таран против Горбачева.



Сегодня такое развитие событий невозможно. Даже если письмо обычного человека дойдет до окружения лидера, продравшись через сито отдела писем (который докладывает «наверх» лишь статистику: количество писем и их тематику), руководство, скорее всего, просто не поймет его смысла.

Измененное сознание элиты заставляет ее и руководимое ею общество вкладывать совершенно разный смысл в одни и те же слова и делать разные, порой противоположные выводы из одних и тех же фактов. Современный руководитель может встречаться с «ходоками», как Ленин, и даже регулярно ходить «в народ», - но не чтобы что-то понять или прочувствовать самому, а лишь чтобы улучшить свой имидж и повысить рейтинг – политический аналог рыночной капитализации.

Таким образом, в условиях широкого применения управляющими системами технологий формирования сознания элита и общество обладают разными системами ценностей и преследуют не воспринимаемые друг другом цели. Они утрачивают способность к главному – к взаимопониманию. Как писал Дизраэли по иному поводу (о бедных и богатых), в стране возникают «две нации».

Эта утрата взаимного понимания разрушает демократию, подменяя ее хаотической пропагандой и перманентной информационной войной значимых политико-экономических групп. «Мирное время отличается от войны тем, что враги одеты в твою форму».

И общественное сознание – не только цель, но и поле боя.

Растущее непонимание между обществом и элитой объективно повышает угрозу дестабилизации, а с ним и потребность элиты во внешней помощи, - и уже сложилась сила, которая ее с удовольствием оказывает.



Глобальный управляющий класс: новые хозяева

Суть глобализации – упрощение коммуникаций.

Новые коммуникации сплачивают представителей различных управляющих систем (как государственных, так и корпоративных) и обслуживающих их деятелей спецслужб, науки, СМИ и культуры на основе общности личных интересов и образа жизни в качественно новый, не знающий границ космополитичный глобальный управляющий класс.

Образующие его люди живут не в странах, а пятизвездочных отелях и закрытых резиденциях, обеспечивающих минимальный (запредельный для обычных людей) уровень комфорта вне зависимости от страны расположения, а их общие интересы обеспечивают не столько государственные, сколько частные наемные армии.

Новый глобальный класс собственников и управленцев не един, он раздираем внутренними противоречиями и жестокой борьбой, но как целое он монолитно противостоит разделенным государственными границами обществам не только в качестве одновременного владельца и управленца (что является приметой глубокой социальной архаизации), но и в качестве всеобъемлющей структуры.

Этот глобальный господствующий класс не привязан прочно ни к одной стране или социальной группе и не имеет никаких внешних для себя обязательств: у него нет ни избирателей, ни налогоплательщиков, ни мажоритарных акционеров (строго говоря, он является таким акционером сам для себя). В силу самого своего положения «над традиционным миром» он враждебно противостоит не только экономически и политически слабым обществам, разрушительно осваиваемым им, но и любой национально или культурно (и тем более территориально) самоидентифицирующейся общности как таковой, - и в первую очередь традиционной государственности.

Под влиянием формирования этого класса, попадая в его смысловое и силовое поле, государственные управляющие системы перерождаются. Верхи госуправления начинают считать себя частью не своих народов, а глобального управляющего класса: это качественно повышает уровень их жизни; несогласные же уничтожаются или, как минимум, изолируются.

Соответственно, большинство национальных элит переходит от управления в интересах наций-государств, созданных Вестфальским миром, к управлению этими же нациями в интересах «новых кочевников» - глобальных сетей, объединяющих представителей финансовых, политических и технологических структур и не связывающих себя с тем или иным государством. Естественно, такое управление осуществляется в пренебрежении к интересам обычных обществ, сложившихся в рамках государств, и за счет этих интересов (а порой и за счет их прямого подавления) и, строго говоря, носит характер жестокой эксплуатации.

На наших глазах и с нашим участием мир вступает в новую эпоху, основным содержанием которой становится совместная национально-освободительная борьба обществ, разделенных государственными границами и обычаями, против всеразрушающего господства глобального управляющего класса. Это содержание с новой остротой ставит вопрос о солидарности всех национально ориентированных сил – ибо разница между правыми и левыми, патриотами и интернационалистами, атеистами и верующими не значит ничего перед общей перспективой социальной утилизации, разверзающейся у человечества под ногами из-за агрессии «новых кочевников».

Практически впервые в истории противоречия между патриотами разных стран, в том числе и прямо конкурирующих друг с другом, утрачивают свое значение. Они оказываются ничтожными перед глубиной общих противоречий между силами, стремящимися к благу отдельных обществ, и глобального управляющего класса, равно враждебного любой обособленной от него общности людей. В результате появляется объективная возможность создания еще одного, пятого после существующих Социалистического, троцкистского, либерального и Финансового, – как это ни парадоксально звучит, националистического Интернационала, объединенного общим противостоянием глобальному управляющему классу и общим стремлением к сохранению естественного образа жизни, благосостояния, культурного потенциала и прогресса своих народов.

Ведь человечество, каким бы несовершенным и раздробленным оно ни было, не хочет становиться на четвереньки.



Технологический социализм против «Железной пяты»

Ахиллесова пята глобального управляющего класса - в службе глобальным монополиям, которые, как и все монополии, стремятся заблокировать технологический прогресс ради увековечивания своего доминирующего положения. Этот путь ведет к архаизации общественных отношений, заталкивает мир в новое Средневековье, новые Темные века.

Выходом из кажущегося исторического тупика, действенным лекарством от архаизации должно стать развитие технологий, объективно взрывающих монополизм, в том числе и глобальный.

Подобно тому, как современный человек дважды в день чистит зубы не потому, что боится кариеса, а потому, что так принято, - точно так же этот же самый современный (и завтрашний) человек должен стремиться к технологическому прогрессу. Он должен жертвовать ему свои деньги подобно тому, как в приведенном примере он жертвует общественным приличиям свое время, - как правило, не задумываясь о стоящими за ними потребностями его собственного здоровья.

Человечество приближается к коренному изменению мотивации своей деятельности.

Заменой узко рыночного стремления к голой прибыли, автоматически рождающего монополизм, постепенно становится объемлющее, включающее его стремление к новым технологиям, делающим жизнь не только более богатой и благополучной, но и более разнообразной и интересной.

Упование на технологии против всесилия порождающего монополизм рынка, при всей наивности такого упования (как и любой, во все времена надежды на лучшее будущее), представляется перспективным. По сути дела, это новая, современная форма социалистической идеи, преображающейся из традиционной социал-демократической, свойственной индустриальной эпохе, в идею технологического социализма.

Сегодняшняя форма общественного развития – это борьба стремления к прибыли и стремления к технологиям, это борьба глобального монополизма и ломающего его технологического прогресса, это борьба глубинной тяги к архаизации и жажды возобновления комплексного, всеобъемлющего развития человечества.

Эта борьба двух тенденций вновь, как в годы великих войн, превращают лаборатории и кабинеты ученых в передовой край борьбы человечества за свое будущее.

Только если раньше речь шла и выживании и прогрессе лишь отдельных народов и их групп, то теперь – всего человечества без исключения.
(с)delyagin.ru/articles/18373.html

URL записи

Пишет  Sindani:

О коллективизации

Как только речь заходит о каком-нибудь явлении советской истории, таком, как коллективизация, так тут же появляется хорошо знакомый типаж "перестроечного критика", у которого на все вопросы есть ответы, и который обычно толкает спич на тему "раскулачивания", "уничтожения самых трудолюбивых", "работы за палочки". Поразительно, но за этими горластыми людьми часто идут весьма здравые товарищи, которые вроде бы должны по своему опыту отличать реальность от пустой болтовни.

читать дальшеРазумеется, если проверить такого критика на знание предмета, то тут же выявляется полнейшее отсутствие представления о реалиях той эпохи, незнание ключевых понятий и терминов (доходит иной раз до хохмачного: "трудодни - это работа за палочки"). Критики обычно черпали свои аргументы из перестроечной обличительной литературы. Некоторые штампы настолько характерны, что иногда можно даже сказать, из какой книги они взяты. Опыт показывает, что чем более поверхностные знания у такого критика, тем он горластее и тем более рьяно защищает свою "абсолютную истину".

А вообще, что это такое было - коллективизация?

Начать надо с данных сельхозпереписей 1920-х годов, которые есть в работах В.С. Немчинова. Обличители обычно приводят единичные примеры, тогда как Советская власть имела дела с необозримым крестьянским морем. В 1927 году было 25 млн. крестьянских хозяйств, в которых было 127,5 млн. человек. Причем имелась тенденция к увеличению количества хозяйств, поскольку в 1925 году было 23,9 млн. хозяйств. Рост количества хозяйств приводит к росту запашки (с 1925 по 1927 год было дополнительно распахано 8,6 млн. гектар).

Хозяйственники и плановики 20-х годов взирали на это крестьянское море с ужасом. Куда оно пойдет, какие будут его колебания - все это просчитывалось с большим трудом и очень приблизительно. Между тем, хлеб и цены на него жестко диктовали характер и темпы экономического развития.

Но дело было не только в этом. 25 миллионов крестьянских хозяйств, распыленных по огромной территории, составляли серьезнейшую проблему в торговле. Даже в элементарном: купить хлеб и продать товары в деревне - были огромные трудности. Это критики думают, что все было легко и приятно, поскольку меряют своим городским опытом похожа на рынок. На деле же, создавались целые торговые и хлебозаготовительные сети, был создан огромный и могучий трест "Заготзерно", который занимался скупкой зерна у крестьян. О значимости этого треста говорит тот факт, что и до сих пор остались десятки населенных пунктов с этим названием - там раньше были конторы и элеваторы треста. Оборот каждой такой конторы составлял десятки тысяч пудов.

Это была чрезвычайно тонкая работа. Нужно было точно знать, когда у крестьян урожай, когда они будут его продавать, подготовить ссыпной пункт, весы и элеваторы, завести в конторы нужное количество денег. Любой просчет крайне негативно отражался на хлебозаготовительной кампании. Но даже скупив зерно, надо было его вывезти к железной дороге, иногда за десятки верст по бездорожью, не испортив его, не сделав некондиционным. Так что это было крайне нелегкое дело. Пожалуй, ни одна хлебозаготовительная кампания 20-х годов не обходилась без больших и малых проколов.

Хуже всего, что этот сельский торговый и хлебозаготовительный аппарат сам по себе обходился очень недешево и сам пожирал колоссальное количество средств и ресурсов.

Но, как мы знаем, Советская власть ставила задачи развития сельского хозяйства, и потому пыталась развивать в деревне сельхозкредит, поставлять сельскохозяйственные машины и проводить другие мероприятия. Это приводило к тому, на трудности торговли в деревне наворачивались трудности всех остальных мер. Советский аппарат для этого огромного крестьянского моря получался чрезвычайно громоздким и затратным.

Потому при первой же возможности в деревне стали создавать кооперативы. Кооперативы - это и есть коллективизация, то есть организация крестьян в группы и коллективы для удобства торговли, расчетов, поставок. Это не только облегчало и упрощало советский аппарат, но и давало мощные выгоды самим крестьянам.

К примеру, кредитный кооператив. Такие кооперативы начинались с семенных ссуд, то есть выдачи ранней весной семенного материала под условие возврата с урожая. Крестьяне могли объединиться, составить заявку и в один день в села приходили подводы с семенами. Подводы кооператив мог подать перед началом посевной, чтобы не надо было хранить семена в неприспособленных хранилищах. А это лучшая всхожесть и лучший урожай. Потом крестьяне могли совместно взять денежный кредит на покупку машины или ещ на какие-то нужды. В 1927 году 57,8% всех кооперативов были кредитными, при том что было 66 тысяч кооперативов, в которых состояло 7,8 млн. человек.

Были также универсальные, производственно-сбытовые кооперативы, простейшие производственные объединения - товарищества по обработке земли, колхозы, коммуны. Все это формы одного процесса - коллективизации.

Теперь о кулачестве. Дело в том, что борьба между советским государством и кулаками в деревне началась сразу после революции и не прекращалась вплоть до середины 30-х годов, пока их не додавили. После того, как прогнали помещиков, царем деревни стал кулак. Его обычно рисуют розовыми красками, мол, такой трудовой крестьянин, который все нажил своим трудом.
Если кто-то стал говорить о кулаках таким образом, то он ошибается. Он описывает не кулака, а середняка. Разница между ними не количественная, а качественная.

Во-первых, середняков было 64% всех хозяйств, то есть это было наиболее массовая категория хозяйств. В них было 70% населения деревни. В этой массе было много прослоек от бедноты, кормящейся своим хозяйством, то весьма зажиточных хозяйств. Во-вторых, основной признак середняка - мелкотоварное производство. То есть середняцкое хозяйство обеспечивало продуктами само хозяйство и поставляло продукцию на рынок небольшими партиями.

А кто же такой кулак? Это народное, деревенское название этого типа хозяйств. В советской статистике такие хозяйства назывались мелкокапиталистическими, и основная их черта - извлечение прибыли. Эти кулаки-капиталисты держали порядка 15-20% всего рынка сельскохозяйственной продукции, особенно много на хлебном рынке. Но извлечение прибыли не ограничивалось только сельским хозяйством. Прибыль кулак выжимал отовсюду: из эксплуатации батраков и наемных рабочих, из сдачи в аренду рабочего скота и сельхозинвентаря, из ссуд и кредитов. Кулак эксплуатировал сельских пролетариев, полупролетариев и беднейшую часть середняков.

Как видите, разница огромная: с одной стороны продажа на рынке излишка продукции, а с другой - извлечение прибыли.

Советское государство уже своей политикой предоставления ссуд, кредитов, сельхозтехники, разнообразной помощи бедняцким и середняцким хозяйствам ущемляло интересы кулаков, которые на этом делали прибыль. Именно поэтому борьба между государством и кулаками была столь ожесточенной.

Когда началась индустриализация, государству нужен был постоянный, более или менее регулярный и прогнозируемый приток хлеба в города и на стройки. Кроме этого, государство вынашивало планы реконструкции сельского хозяйства, перевода его на современную технику с целью увеличения производительности труда и высвобождения рабочей силы, нужной на стройках и предприятиях.

Известная "хлебная стачка" 1927 года заставила резко ускорить процессы коллективизации крестьян. Была введена контрактация посевов - или проще говоря, скупка урожая на корню по заранее оговоренной цене с известной предоплатой, а также выдачей семян, удобрений, поставки сельхозинвентаря в кредит (в Казахстане предоплата достигала примерно 20-30 рублей за гектар зерновых, самая высокая ставка была за рис - 120 рублей). Расчет мог производиться как деньгами, так и промышленными товарами. В 1927/28 году было охвачено контрактацией 1,7 млн. гектаров, а потом пошло по нарастающей, пока в 1931/32 году не охватило 74,2 млн. гектаров или 71,1% посевов.

Что это давало? Во-первых, более прогнозируемый приток хлеба, привязанный к урожайности. Во-вторых, перекупщики и кулаки уже не могли скупать зерно и крестьян, и с распространением контрактации "хлебные стачки" оказались невозможными. Правда, операция была рискованная. Можно было легко проторговаться, если урожай оказывался больше или меньше запланированного.
От контрактации оставалось совсем немного до классических колхозов.

В 1929/1930 году началось создание классического колхозного хозяйства. В чем была суть замысла? Во-первых, создавался энергетический центр сельского хозяйства. В 20-е годы были большие споры между сторонниками электрификации и тракторизации, но в конце 20-х годов возобладал компромисс: тракторизация была признана промежуточным этапом электрификации сельского хозяйства и основным источником машинной энергии. Машинно-тракторная станция стала центром выполнения основных полеводческих работ.

Во-вторых, от контрактации перешли к обязательным поставкам государству. Обычно критики это представляют чуть ли не как возвращение к оброку. На деле же, уже контрактация была связана с производственным снабжением деревни сортовыми семенами, удобрениями, инвентарем, промтоварами. Обязательные поставки - это планово определенный объем продукции, который колхоз должен сдать государство за полученные для ведения хозяйства ресурсы. Кроме этого, колхоз должен был вносить натуроплату за услуги МТС.

По сути своей, это та же система контрактации, только более упорядоченная и из которой окончательно вытесняются деньги. Весь урожай, который оставался после хлебосдачи и натуроплаты МТС, колхоз был волен распределять между колхозниками в натуральной форме, продавать или распоряжаться другим образом.

В-третьих, в середине 30-х годов наконец было завершено межевание и закрепление за колхозами земель, и была решена проблема, которая все 20-е годы вносила хаос в земельные отношения и создавала нелегальный рынок продажи и аренды земли.

Это большая ошибка представлять себе коллективизацию, как образование колхозов на основе изъятого у крестьян лошадей, скота и инвентаря. Но эта ошибка была широко распространена в 1930-1932 году, когда тракторов было мало, МТС только создавались, и ошибочных взглядов на развитие колхозов было предостаточно.

На самом деле, основные фонды колхозам, в первую очередь землю, дало государство в бесплатное и бессрочные пользование. Трактора и сложные сельхозмашины государство организовало в МТС, которые продавали услуги по машинной обработке колхозам. Без земли и МТС колхоз ни за что бы состоялся.

Был лишь краткий период в 1929-1932 годах, когда фонды колхозов действительно собирались из того, что крестьяне вносили из своего хозяйства: лошади, плуги, бороны, жатки, разнообразный скот и постройки. Поскольку тракторов было мало, программа массового выпуска тракторов в 1930 году дала осечку, а пахать и сеять надо прямо сейчас, то вот новоявленные колхозники делали колхоз из подручных материалов. Потом, в 1933-1934 году ситуация переломилась. Из доходов колхозов был установлен процент отчисления в неделимые фонды, на которые колхоз покупал себе нужные материалы, технику, товары. Плюс государство охотно давало кредиты на общественные постройки и давало строевой лес. С 1935-1936 годов колхозы массово стали сооружать клубы, школы, детсады.

Так что ситуация с коллективизацией вовсе не была так проста, как это обычно представляется.
(с)schriftsteller.livejournal.com/612198.html

В треде может набежать пан Каздалевский с рассказом о яблоках

URL записи

Пишет  Sindani:

Кровавые репрессии, или Споры очевидцев

Так часто приходится слышать от близких знакомых о том, как их родных в свое время коснулись репрессии 20–30 годов ХХ века. Рассказывают ярко, в красках и лицах. Ну, едва ли не по ролям тексты читают. Того выслали в Сибирь, забрав все его мельницы (прямо идефикс с этими злополучными мельницами), а того пытали, третьего и четвертого от лагерей и расстрела спасла Великая Отечественная и т.д.
читать дальше
Я в такие разговоры, нередко рождающие горячие дискуссии в круге моего общения, старался не влезать. Ведь спросишь напрямик, и выяснится, что никто не погиб, никого не расстреляли, высланные вернулись, а некоторые даже осели в этой треклятой Сибири, где их потомки здравствуют и по сей день. Попросишь сделать выводы, а тебе ответят избитым «сам дурак» либо не менее действенным «читай Солженицына, там об этом хорошо написано». Впрочем, чаще всего грязь и мерзость всегда хорошо и подробно описываются, а свидетельства об истине нередко отрывочны.

С недавних пор взял на вооружение историю предков моей супруги. Рассказываю только при ней, только трезвым, и только тогда, когда спорящие основательно допекут, желая вызнать мое мнение. Рассказываю и, как знатный жирный тролль, слежу за реакцией. А реакция всегда однотипна – люди наливают по стопочке, лезут в свои полупустые тарелки. Так споры на эту сложную тему сворачиваются медленно, но верно.

А суть истории такова.

В дремучих лесах Южного Урала есть небольшое село, из которого происходят предки моей жены: прадед и два его сына. Прадеда звали Аполлон Григорьевич.

Аполлон?! Да. А чего вы хотите от деревенских жителей в дремучих лесах России–матушки? По театрам, конечно, не хаживали, Шаляпина лично не слухали, но свои Аполлоны имели место быть.

Еще до революции и до рождения сыновей вскладчину с мужиками соорудил он скромную лесопилку. Работали на ней не привезенные из Средней Азии гастарбайтеры, а все те же мужики и их дети.
Лесопилка реально была скромной и служила нуждам пары–тройки сел из округи. Нужды невеликие, а потому необходимости в производстве большого количества пиломатериалов ни у кого не было. Жили в основном землей, разведением скота и охотой баловались.

Аполлон Григорьевич был молод. Но, несмотря на молодость, руки росли ровные и сильные. Что немаловажно, росли они из нужного места. А потому был он на лесопилке главным, назывался управляющим, хотя в том производстве ему принадлежал всего лишь пай – скромный вклад, один из многих. Помнил он об этом недолго.

Когда в уральских краях устоялась советская власть и потянулась по всем медвежьим углам, стали возвращаться по домам мужики, когда–то искавшие лучшей доли в городах, а также те, кто сражался в Гражданскую. И оказалось, что «иных уж нет, а те далече». Иными словами никто из старших, зачинавших лесопилку, в родное село не вернулся. Смекнув в чем дело, Аполлон Григорьевич прибрал производство к своим рукам и ни с кем делить приносимые блага не собирался.

Потом пришли в деревни первые Советы в лице коммун и артелей, поставившие вопрос ребром: ты, родимый, кулак или же за крестьянскую власть? Аполлон начал крутить, дескать, я крестьянин от сохи, наемных работяг не держал и своих не обирал, лесопилка, знамо, общая, но теперь она при мне и делиться я не намерен.

Ну, деревенских мужичков тоже знать нужно. Пусть громить лесопилку они не ходили, красного петуха в дом с семейством не запускали, но от обиды на улице несколько раз на кулаках поясняли, что никакой он не Аполлон, а свой, местный «ванька», которому и по мордасам съездить могут без лишних разъяснений.

Гуманные во всех отношениях Советы долго грозили Аполлону Григорьевичу карой пролетарской, при этом попутно покупая (обменивая) у него же необходимые пиломатериалы. Так продолжалось довольно много лет, пока у кого–то не лопнуло терпение. В 1929 или 1930 году в районе на надлежащем уровне руководства было принято простое решение – раскулачить, а с этой целью выслать отряд в село такое–то за таким–то.

И вот тут начинается самое интересное. Председатель, получив сообщение о принятом в районе решении, собрал тех самых мужиков–соседей, которые неоднократно побивали Аполлона Григорьевича, и довел до них высочайшую резолюцию власти. Затем они сообща направились к Аполлону, которому все и выложили, добавив при этом, что раскулачивать приедут из самого района, не доверяя местным, и, возможно, простым отъемом не ограничатся, а заберут его в неведомые края с женой и чадами – а там уж куда кривая вывезет.

Аполлон все понял должным образом, в кратчайшие сроки собрал нехитрый скарб, сгреб семью и на телеге отправился туда, куда глаза глядят. Глаза привели его в только–только начавшую строиться Магнитку, которую он и принялся вместе со всеми созидать.

Несмотря на то, что от родного села до Магнитогорска было не особо далеко, а Аполлон так и остался Аполлоном – документов не подделывал и новых не выправлял – никто его не искал. То есть не рыскали кровавые цепные псы кровавого режима в поисках кулака недоделанного, чтобы его окончательно изничтожить, а детишек отправить Сталину на съедение.

В Магнитке, уже на отстроенном заводе, стал прадед ходить в передовиках. Неоднократно он награждался и ставился в пример. Было ему дадено учеников немало. Оба его сына в том же Магнитогорске получили образование, в том числе и профессиональное – без отрыва от производства. Его младшего сына – деда моей жены – весной–летом 41–го года направляли на спецкурсы (по тем временам котировались чуть ли не на уровне высшего образования). Но на курсы он по понятным причинам не попал, а после войны служил на Дальнем Востоке, там же работал после демобилизации.

Насовсем в Магнитогорск Алексей Аполлонович вернулся только в 1951 году. Брат его погиб в первый год войны, а отец на фронт не попал при всем его отчаянном желании, поскольку от завода имел бронь. И весь остаток своей долгой жизни дедушка Аполлон не любил начальство и «солдафонов», которые в свое время не пустили его отомстить фашистам за сына.

Алексей Аполлонович создал семью только в тридцать лет с хвостиком. Он родил двоих сыновей: Геннадия и Сергея. История эта известна мне от Геннадия (отца моей супруги) и самого Алексея Аполлоновича. Известна с начала 90–х и именно в том самом виде, как я сейчас и поведал.

В устах же дяди Сережи она звучит немного иначе. Действительно немного, но отличается крайне важными деталями, происхождение которых лежит исключительно в богатой фантазии рассказчика – Сергея Алексеевича.

Так он со знанием дела рассказывает, что во все времена село держалось только за счет лесопилки, которая всегда принадлежала его деду. Возражать ему на это словами его же отца – дохлый номер. Всяко получается, что дед Алексей разным сыновьям рассказывал разные истории.

Утверждает Сергей Алексеевич, что его дед Аполлон революцию категорически не принял, отзывался о ней как о большой афере и, дескать, постоянно во всеуслышание заявлял о своих монархических взглядах. При этом деда живым он видел лишь во младенчестве, когда интересуют только сказки о Колобке и диких лебедях, а вопросы о классовом происхождении вообще не мучают.

Он соглашается, что раскулачить кровавыми силами кровавых чекистов не успели, в красках описывая, как мужики и председатель в пьяном угаре пришли громить дом деда с факелами и вилами. Диву даешься этим иллюстрациям: страшные перекошенные лица сельского быдла, пьяные и с вилами. Чем не картинка из «Франкенштейна»? Терзают меня подозрения, что именно у Мэри Шелли это и заимствовано.

Далее повествует дядя Сергей, что дед фамилию сменил, дабы не настигло его пролетарское «кривосудие». Но не любит он отвечать на резонные вопросы, типа, почему свое столь заметное имя сохранил и искал ли его вообще кто–то, откуда о том известно? Я же предполагаю, что изначально у Аполлона не было фамилии как таковой, т.е. официально даденной и в бумагах с подписями зафиксированной. Может, звался он по имени отца или своего деда каким–нибудь Григорьевым или Ивановым. Может быть, и по прозвищу деревенскому кликали его каким–нибудь Довгим или Довгушиным (в смысле длинный, высокий), а первый нормальный документ на свою личность получил он уже в Магнитогорске, где значился Степановым.


Небольшое отступление.
По роду деятельности занимался я как–то представительством интересов…м–м, назовем его Лаврентьевым Олегом Борисовичем. Для некой надобности необходимо ему было доказать через суд, что он является сыном Борисова Лаврентия Николаевича. Документов было очень много и все в той или иной мере подтверждали этот факт, но только для знающего человека. Была в этих бумагах многочисленная путаница. Например, Лаврентий Николаевич в каком–то свидетельстве именовался Лаврентием Мигулаевичем. Не скажу, где, но я нашел и спецлитературу, использовавшуюся в советские времена ЗАГСами, и даже пожилую даму, давшую серьезные пояснения по вопросам образования фамилий и отчеств. Так и выяснили, что в их местности с большим количеством проживавших там чувашей фамилии вплоть до 40–50–х годов давались производными от имени отца, а отчество – производным от имени деда. Оказывается, вплоть до 70–х годов еще встречались такие и подобные забавные варианты.
Конец отступления.

Тесть мой никогда ни в какой партии не состоял. Будучи мастером, предлагали ему вступить в коммунистическую партию с дальнейшим продвижением до начальника цеха. Отказался. Мотивировал тем, что это накладывает серьезные обязательства, а он к ним не готов ни физически, ни морально.

А вот родной его брат–«монархист» успел и в комсомоле отличиться, и в партии посветить. Когда же появились первые казаки, он с ними наладил контакты, хотя в его предках отродясь никаких казаков не было. В 90–х, еще при жизни отца, он вынашивал идею об обращении в суд с иском на государство с целью взыскать с России – правопреемницы СССР – денежную компенсацию за отобранную лесопилку. Вынашивал, но активизировался лишь когда отец умер. Однако на все запросы его адвоката из архивов пришли ответы, типа «в списках не значится», «не раскулачивался», «не высылался» и т.п.

А от той пресловутой лесопилки до наших дней ничего не дошло, только лес растет на том месте. Потому как вскорости построили неподалеку такую же, но крупную и механизированную. Построили не в глуши, а аккурат на пересечении трех больших дорог, чтобы и лес рядом, и увезти можно в любом направлении.

Вот одна и та же история. Просто взгляд с двух сторон.

Тесть говорит: «Так сложилось, но ведь зато дед и его потомки стали городскими жителями, получили образование, обустроились и создали с нуля огромное предприятие, которое на весь мир известно. Все лишения они вместе со страной и народом вынесли. Этим можно и нужно гордиться».

Его брат упорствует: «Отняли кровное. Всего лишили и на нужду обрекли».

Чтобы картина была полной, добавлю следующее. Жена Алексея Аполлоновича родилась в Поволжье на стыке 20-30–х годов и голод в тех местах застала, но помнила плохо. И вот жена моя рассказывает, как однажды, в конце 80–х, по телевизору показывали передачу о голоде в Поволжье – модная в то время тема, может быть, даже похлеще украинского «голодомора» раздувалась. Всей семьей внимательно смотрели–слушали в присутствии и самого Алексея Аполлоновича. В какой–то момент дядя Сережа со скупой мужской слезой и с полным знанием темы сказал: «Да–а, мы ведь тогда одной травой питались». За это он немедленно получил звонкую оплеуху от отца, который пояснил: «Не 3,14зди, о чем не знаешь. Мать твоя тогда сама еще титьку сосала, а тебя и в помине не было».

Что сказать от себя? Одна из моих бабок жила в шолоховских краях и помнила, как в продразверстку у нее вынесли из амбара почти всю пшеницу (осталась только приготовленная на помол). Поехала она с жалобой к властям, где увидела голодных и полуголых беженцев. Поплакала и вернулась домой, никому ни единого упрека не высказав. Много позже, когда ее дочка читала вслух «Донские рассказы», бабушка всегда плакала и каждой строчке, каждому слову участливо кивала. Потом она уходила в спаленку к двум чудом уцелевшим фотографиям ее погибших братьев – первый воевал у Деникина, второй – красноармеец – воевал против Деникина. И плакала она еще сильнее.

Мои прадед и дед жили на Хопре и были хорошими бочкарями, их реально раскулачивали крепкие ребята с заряженными винтовками. Физически они не пострадали, просто для нужд открывавшейся в станице школы забрали дом, большой по тогдашним меркам. Но это никак не изменило к ним отношения и серьезно не сказалось в будущем. Они перебрались на хутор, где также имели дом. Также работали. Продолжали жить. А позже мой дед стал механизатором. Нет, не механизатором–вредителем, а обычным работягой, к которому относились с должным уважением и даже удостаивали наград. Кулаками и врагами народа ни его, ни моего отца никогда не называли.

Было другое время, и были другие люди. Они многое пережили и о многом не хотели вспоминать. Но то хорошее, что создано их руками, будет вечно свято. И я уверен, что придет еще время гордиться плодами коллективизации и индустриализации.
(с)rock-bestiary.livejournal.com/2586.html

Это также и относительно т.н. "самосудов".
Обратите внимание - т.н. "свидетель" события постоянно описывает произошедшую ситуацию по другому нежели непосредственный ее участник.

URL записи

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

О президентских десталинизаторах



martinis09.livejournal.com/248107.html
По ссылке еще штрихи к портрету, очень яркие

Марьиванна в классе:
- Вовочка, просклоняй глагол "голосовать".
- Я голосую, ты голосуешь, он голосует, она голосует, мы голосуем, вы голосуете.
- Вовочка, а "они"?
- А они - срать на нас хотели!

via colonelcassad

Пишет  Gonzzza:

01.07.2011 в 19:25

Пишет  Kordhard:

Когда нас спросят, зачем нужна Революция...

01.07.2011 в 17:44

Пишет  Zing-Zau:

Про пробки и мигалки.
Хороший стишок, увидел в дневнике Круза, автора не знаю, надеюсь, он не в обиде за то, что запощу его у себя.

"Рассказ Водителя скорой помощи "

Застряли в пробке.
Справа экскаватор,
«Тойота» слева жмет акселератор.
И бестолку звонит реаниматор.
Мы ждем, когда проедет губернатор.
Машина сзади - миксер тонн на десять.
Бетон давно застыл, а он все месит.
(Строители, остались без зарплаты.)
Все ждут, когда проедет губернатор.
В бригаде трое: я, плюс врач, плюс фельдшер
Везем малышку лет пяти иль меньше.
Жара, ребенок синий. Жутковато…
Мы ждем, когда проедет губернатор.
Симпозиум у НИХ - братву встречают
Иссякли в термосах запасы чаю.
Кругом чадит, ни тучки и не ветра.
Ползем: за три часа- три километра.
Сердечко стало - как-то откачали.
Но состоянье хуже, чем в начале
Движенье не идет, ну хоть ты тресни!
Я заглушил мотор - стоим на месте.
Вот здесь был сквер. Тут бы в объезд - по скверу.
Застроили бля, все! Какого херу!
Прости, коллега, не могу без мата.
Когда ж проедет сука-губернатор?!!!
Нам оставалось метров триста с гаком.
Тут, значит, фельдшер сгреб дитё в охапку.
И по окопам, где гудела стройка,
Рванула пешкодралом наша тройка.
На красный мы прошли у Петроградской.
Во след свистел нам мент в свисток дурацкий.
А я ему (так четко, как оратор):
- Иди ты на хуй! Ты и губернатор!

URL записи

URL записи

URL записи

Пишет  Sindani:

Так создавалось благополучие Запада
Колумб обязал всех жителей старше 14 лет каждые три месяца сдавать испанцам наперсток золотого песка или 25 фунтов хлопка (в районах, где золота не было). Выполнившим эту квоту вешался на шею медный жетон с указанием даты получения последней дани. Жетон давал его обладателю право на три месяца жизни. Пойманным без этого жетона или с просроченным отрубали кисти обеих рук, вешали их на шею жертвы и отправляли ее умирать в свою деревню. Колумб, до этого занимавшийся работорговлей вдоль западного побережья Африки, видимо, перенял этот вид казни у арабских работорговцев. За время губернаторства Колумба только на Испаньоле таким образом было убито до 10 тысяч индейцев. Выполнить установленную квоту было практически невозможно. Местные жители должны были бросить выращивать пищу и все другие дела, чтобы копать золото. Начался голод. Ослабленные и деморализованные они становились легкой добычей занесенных испанцами заболеваний. Таких как грипп, занесенный свиньями с Канар, которых завезла на Испаньолу вторая экспедиция Колумба. Десятки, возможно сотни тысяч таинос погибли в этой первой пандемии американского геноцида. Очевидец описывает огромные груды умерших от гриппа жителей Испаньолы, которых некому было хоронить. Индейцы пытались бежать куда глаза глядят: через весь остров, в горы, даже на другие острова. Но спасения не было нигде. Матери убивали своих детей перед тем, как убить себя. Целые деревни прибегали к массовым самоубийствам, бросаясь со скал или принимая яд. Но еще больше находило смерть в руках испанцев.
(с)lib.atheo-club.ru/index.php?action=show_article...

Любителям порассуждать про то, что Запад богаче России, потому что мы тупые и коммуняки, посвящается

URL записи

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Люди, а порекомендуйте сериалы, где нормальные люди валят плохишей без пиздостраданий в духе "ах, я/ты нехороший, убил человека!!!расрас!", а то тошнит от этой мантры уже. Только не российские, их я со времен перестройки смотреть не могу - аллергия-с; и не военные. Лучше бы фентези, но можно хоть что-нибудь

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Пишет  Faith S.:

Апд. Сегодня мама попросила прислать ей полный текст по е-мейлу стихотворения про "кто варит варенье в июле".
Ну, и я для вас поднимаю. ))) Когда-то в журнале вычитано было. ) Очень понравилось.

"Кто варит варенье в июле, тот жить собирается долго дома..."(с) эт сетера.

Кто варит варенье в июле..."Кто варит варенье в июле,
тот жить собирается с мужем,
уж тот не намерен, конечно,
с любовником тайно бежать.
Иначе зачем тратить сахар,
и так ведь с любовником сладко,
к тому же в дому его тесно
и негде варенье держать.

Кто варит варенье в июле,
тот жить собирается долго,
во всяком уж случае зиму
намерен пере-зимовать.
Иначе зачем ему это
и ведь не из чувства же долга
он гробит короткое лето
на то, чтобы пенки снимать.

Кто варит варенье в июле
в чаду на расплавленной кухне,
уж тот не уедет на Запад
и в Штаты не купит билет,
тот будет по мертвым сугробам
ползти на смородинный запах...
Кто варит варенье в России,
тот знает, что выхода нет". (с)

Инна Кабыш

URL записи

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

...жрать водку, обложившись карасями,
дуплиться с шумным треском в домино,
прораба звать "петрович" и "хозяин",
копить на восьмилетнее "рено",
отвешивать щелбан тупому сыну,
за сборную до одури болеть,
драть втихаря ларёчницу Марину,
от газировки в августе потеть,
ржать до кишок над шуткой Галустяна,
с чучмеком торговаться за штаны
и вечерами падать в жопу пьяным,
ебальником - в обьятия страны

(с) Андрей Ханжин

(с) aridmoors.livejournal.com/281944.html

В Японии сэцудэн. Ты будешь смеяться, а я не знаю, как это произошло; но в Японии сэцудэн. Несмотря на Фукусиму. Несмотря на все смешные действия правительства по "ликвидации".

Я помню пост asocio, в котором он жаловался, что у русских есть национальная забава - они любят ходить на поклон к батюшке-царю. Они думают, что все это - вина злых бояр, а царь просто ничего не знает, и если сходить и сказать ему, то все сразу поменяется. И вот они несут челобитные - ученые пишут письма в правительство, народ выходит на мирные демонстрации... И я помню, что Чомский писал очень умные вещи, пророческие вещи, они начинают происходить прямо сейчас, их никто не замечает, и никто не помнит, что Чомский говорил о них, но они есть; он говорил, что с дальнейшим развитием мирового капитализма система перекачивания благосостояния со слоя бедных в слой богатых (когда бедные все беднее, а богатые уже не знают, что им делать со всеми этими деньгами) будет закручиваться в штопор и в противоречие (Чомский не марксист, он не знает и не понимает марксизма, и от этого читать его еще страннее и забавнее), когда богатые, полностью потеряв всякую свзяь с реальностью и понимание того, что происходит в нижних слоях, будут закручивать финансовые гайки до немыслимых пределов. Чомский говорил, что это будет выражаться, и уже выражается, в создании налогов на бедных - самых разных налогов, не только "налогов" в бюджетном смысле слова. Например, повышение цен на транспорт. Кто ездит в транспорте? Правильно. Повышение цен на рядовую медицину, на лекарства, на школу - на все то, чем бедные пользуются, и для чего у богатых давно свои личные врачи, прислуга и прочее. Это сейчас можно наблюдать в России. Все думают, что это "просто очередное русское", "ненормальный капитализм", "у нас все всегда через жопу, мы ничего не можем сделать как в Европе", но это не русское, это даже вообще не имеет никакого отношения к границам или нациям, потому что в Европе происходит абсолютно то же самое, и в Японии происходит абсолютно то же самое, это капитализм, это система, она так работает. Забирает у бедных и отдает богатым, Робин Гуд наоборот. У неимущего отнимется и то, что имеет.

Когда богатые чувствуют, что им осталось недолго - пусть даже не им лично, а им как группе, им-как-существующему-положению-вещей, они теряют нюх. Они теряют последние остатки чувства самосохранения, и им, как пытающейся похудеть пухлой барышне, хочется наесться до отвала перед завтрашней диетой. И они решают урвать еще вот тут, украсть еще вот это, хотя уже ясно, что падение началось, что "очередной кус" будет оторван уже от крови и плоти, от того, на чем стоишь, и это ускорит разложение системы. Ну, что ж, ножом и вилкой роем мы могилу себе. У людей нельзя отнимать бесконечно.

читать дальшеНо мне хочется к этому добавить. Это просто прекрасно потому что. Этого раньше не было, об этом не писал Чомский, и этого не учитывали самые классические классики. Экология. Господи, как можно с этим играть и сколько можно из этого выкачать денег под свист и улюлюканье зеленых и тупые улыбающиеся лица рядовых послушных граждан! Одни квоты на выбросы СО2 чего стоят. Ай, веселись, печатаем деньги из воздуха!
Людей можно заставить поверить во что угодно под лозунгом "экология". Так же, как слово "коммунизм" вызывает у обывателя брезгливое искривление личика, так слово "экология" вызывает щенячий восторженный писк.

В России пока не так заметно, хотя и там уже на слуху все эти "экологически чистый продукт", "не содержит ГМО" и "убьем себя, спасем планету". В Японии же с этим - особенно в этом году - просто бум какой-то. Тойота производит "экологические" машины. В супермаркетах при приобретении очередных новеньких, с иголочки, товаров - новая модель! - вам дадут так называемые "эко-поинты". Чем дороже и, соответственно, экологичнее приобретаемый вами кондиционер или холодильник - тем больше вы получите на свою банковскую карточку этих "эко-поинтов". Чем больше вы купите, тем "экологичнее" ваши действия. На этикетках товаров пишут (дословно, я не вру): "при производстве этой порции прокисших бобов за счет использования более совершенных технологий было сэкономлено 12 граммов СО2!". И так далее - "эко-мания" проникла в самое сердце Японии. Фукусима пришлась как раз впору.
После Фукусимы и признания ТЕРСО своей энергетической несостоятельности правительство Японии вынесло единственно логичное решение: превратить все в экологическую программу. Слово "экология" имеет свойство возбуждать положительные эмоции на пустом, а то и на грязном месте. Так проведем же эко-кампанию! Правительство заявило: сэцудэн.

Сначала сэцудэн подкрался медленно, незаметно, и на волне боязни радиации был пропущен мимо ушей. Все смотрели в другую сторону. "Сэцудэн" - сказала ТЕРСО. "Сэцудэн" - сказал премьер. И стал сэцудэн.

Сэцудэн означает отсутствие света. Урезание потребления электрической энергии. Сначала сэцудэн был объявлен в Токио как мера помощи не справляющейся с поставками энергии ТЕРСО. Но уже через несколько недель действие развернулось вширь: правительство с экранов телевизоров объявило о "прохладном бизнесе" - оно предложило не включать кондиционеры в офисах, или выставлять их на 29 градусов, а сотрудникам носить рубашки с короткими рукавами. Магазины одежды спешно выбросили партии короткорукавных рубашек, чтобы все могли ими затариться. Количество выбросов СО2 в Китае при производстве этих рубашек, транспортировке их самолетами в Японию и расходах по продаже скромно остались за кулисами действа. И - вот удивительно! - японцы повели себя точь-в-точь как русские: Путин сказал "модернизация" - руководители компаний подхватили и спутили ниже, и оно расползлось по всей стране.
Сэцудэн прокрался во все уголки и закоулки. Кондиционеры стали отключать в супермаркетах, круглосуточных магазинах и торговых центрах. Кондиционеры стали отключать в поездах и метро. Некоторые - особо старательные сотрудники, из тех, у кого над столом висит портрет царя-батюшки - решили этим не ограничиться и пойти еще дальше: отключить свет. В офисах стали убавлять уровень освещенности. В офисах люди в новеньких, по последней моде рубашках, щурясь и потея, перекладывают бумажки с места на место. Да здравствует экологическая кампания!

Но не это самое интересное. Самое интересное то, что желание экономить электроэнергию передалось всем - до самого низа пирамиды. Рядовые граждане, насмотревшись своих плоских спутниковых телевизоров, только что купленных за бешеные деньги - правительство недавно провело кампанию по обязательной для всех замене старых телевизоров на новые, решили начать экономить. Люди не включают кондиционеры у себя дома. Богатые домохозяйки, целый день сидящие в пустом двухэтажном особняке в центре большого города - сама наблюдала! - потеют в своих великолепных креслах и оставляют после себя мокрые пятна на своих великолепных стульях. Единственное для них время отдыха - это когда они на машине едут в ближайший торговый центр, находящийся в пяти минутах ходьбы от дома: в машине можно позволить себе включить кондицинер и немного отдохнуть. В торговых центрах потные леди в полумраке убавленного света копаются в ворохах самой модной, самой новой одежды из Китая: нужно выглядеть модной, пришел очередной сезон - приходящий каждые три недели - смены гардероба на новые модели! Две блузки стоят примерно столько же, сколько будет стоить электричество в этом месяце, если использовать кондиционер; но леди не умеют считать - ведь в стране облегченное образование, проявление правительственной заботы о детях с их школьными перегузками.

В этом месте впору подумать, что я пишу какую-то Оруэлловскую антиутопию. Увы. Все это существует в самом что ни есть материальном мире. Вчера мой ученик, менеджер одного из отделений довольно знаменитого банка, пожаловался мне на жару - в офисе у них очень уж жарко. Я спросила его, отчего это так. Он сказал, что их банк проводит сэцудэн-кампанию, и кондицинеры в офисе установлены на 29 градусов, что при уличной жаре - 45-50 градусах на солнце - не очень-то помогает. Я спросила, кто устанавливает нормы на кондицинер. Он без задней мысли ответил: я. И тут же, осознав смысл вопроса, поспешно объяснил: понимаешь, к нам приходят клиенты, и если у нас в банке будет слишком прохладно, они подумают, что мы не проводим сэцудэн, и это плохо скажется на репутации компании!
"А с чего ты взял, что клиенты хотят, чтобы банк проводил сэцудэн?"
"Ну потому что все думают, что банк поддерживает правительство."
"И что?"
"Ну понимаешь, все думают, что правительство поддерживает банки финансово. На самом деле это не так, но все это думают. И поэтому если мы не будем проводить сэцудэн, на нас будут косо смотреть."
"А какая связь между деньгами клиента, электрической компанией, банком и репутацией?"
"Мм... ладно, забудь про деньги. Просто понимаешь, все же проводят сэцудэн. Мы же не можем вот так, взять и от всех отличаться. Наш головной офис проводит сэцудэн."
"Но разве от этого не понижается работособность, разве сотрудники не портят здоровье, разве клиенты не чувствуют себя плохо в твоем банке из-за сэцудэна?"
"Понимаешь, японский народ верит, что сэцудэн - это очень правильно. Такова наша культура."
"Даже если это не имеет смысла, даже если Токио-Электрик не имеет к этому региону никакого отношения?"
"Да, даже если это не имеет смысла."

Я подождала немного и спросила: ты знаешь, сколько стоит электричество в твоем офисе, ты хоть раз видел бумаги, ну хоть примерно?
Он смутился и ответил - нет.

Чомский был абсолютно прав, когда сказал, что любые расходы и любые проблемы, которые будут случаться где-то наверху, правящая верхушка будет спускать вниз. Никогда они не будут платить по своим счетам, они заставят платить всех нас. Это верно и для экологии. Все экологические, энергетические проблемы и проблемы загрязнения будут сбрасываться вниз - у богатых покамест хватит денег заказывать себе чистые продукты из чистых регионов и укрываться в кондиционируемых помещениях. Радиацию, химию, жару и климатические катастрофы понесет на себе простой люд - люд, который воображает, будто богатым есть до экологии какое-то дело и будто бы всякого рода сэцудэны - это гениальное решение проблемы, подсказанное им в последний момент царем-батюшкой, который все предусмотрел. Люд жадно смотрит в телевизор, он хочет услышать решение - и он его слышит: сэцудэн, аминь! Выключайте свои кондицинеры, убавляйте свое освещение, нужно экономить, нужно помочь компаниям тратить поменьше денег на нас с вами - этим мы спасем природу и экономику, сделаем так, чтобы всем было хорошо. Не пользуйтесь электричеством - это вредно. Слушайте умного царя! Глядишь, придет время, когда он объявит полезным воздержание от сна и от еды, и тогда-то уж мы заживем на славу.

newsru.com/crime/24jun2011/racketofficerprim.ht...

"Уголовное наказание грозит 31-летнему и 25-летнему уроженцам Дагестана, а также 24-летнему жителю Приморья. Около года преступники держали в страхе офицеров, служащих в различных частях на территории Фокино и Шкотовского района. У беззащитных военнослужащих вымогали крупные суммы денег, находя самые разнообразные поводы для этого.

Всего жертвами преступников стали шестеро военнослужащих, среди которых даже офицер космических войск. Военные не обращались в полицию, опасаясь расправы, К тому же они тешили себя мыслью, что стали единственной жертвой. Ко всему прочему, защитники Отечества боялись насмешек в случае огласки.

А некоторые офицеры, запуганные преступниками и уставшие от поборов, "обращались в паническое бегство": они уходили со службы и уезжали из края, спасаясь от местного криминала.

Действия банды вполне сопоставимы с происками вражеских диверсантов, поскольку в итоге пострадала обороноспособность Российской державы. "Последствия противоправной деятельности преступников ставили под угрозу комплектование войсковых частей и их боеготовность: известны случаи, когда военнослужащие были вынуждены увольняться, опасаясь стать жертвами вымогателей", - подытожили в управлении МВД.

Однако в штабе ТОФ армейское начальство полно оптимизма и заверяет, что высказывания о подорванной бандитами боеготовности воинских частей "являются явным преувеличением"

Беззащитные военнослужащие. Даже не знаю, как комментировать. В ахуе.

Пишет  Gonzzza:

по следам известных питерских событий..

Дед Мороз

А теперь все вместе давайте позовём Снегурочку!

Выходит Снегурочка. Недовольный гул, крики из зала: «к чёрту Снегурочку», «мы ненавидим Снегурочку».

Снегурочка

Поздравляю с Новым Годом. Это — замечательный праздник. Уникальный праздник. Его не празднуют нигде в мире, и даже мы сами его не празднуем. В том числе, сейчас. Но зал — отличный. Ура!

Недовольный гул. Крики из зала: «проваливай со сцены», «испоганила весь праздник».

Дед Мороз

Что за фигня, дети, а ну-ка живо похвалили Снегурочку.

Недовольный гул. Крики из зала.

...Политес, канон и традиции требуют или даже гарантируют, что Снегурочку все сначала зовут, а потом ей радуются. Искренне и без нажима, — именно так кажется, когда смотришь с Северного Полюса. Ну а те, кто неискренне – те пусть, стиснув зубы, с фигой в кармане, мысленно матерясь, но всё равно держат улыбку на лице и скандируют в такт всем остальным: «Сне! Гу! Ро!»…

Но что-то скуксились олени, и вожжи выпадают из рук. Недовольный гул в зале… Как такое может быть, спрашивают себя участники действа? Что в такой ситуации делать? И улыбка уже и у самих-то не особо получается. И удивление что-то трудно скрыть.

Ведь отношение давно всем понятно. Все давно в курсе всего, но ведь ещё несколько лет назад всё равно делали вид. Создавалось впечатление, которое хотя бы близоруким взором можно было диагностировать как «всё в порядке, ситуация под контролем». Нормально вроде бы создавалось. Профессионалами создавалось. Так какого же чёрта?

Прибалтика здесь? Да. Петербург здесь? Да. Хм, вроде слышат. Мы любим Снегурочку? Нет?!! Какой такой «нет»? Откуда тут «нет»? Смотрим в сценарий — написано: «да». Написано ведь, если подготовить двумя утвердительными ответами, то и третий будет таким же. Проверка связи. Украина здесь? Да!!! Вы хорошо себя вели? Да!!! Значит, вы любите Снегурочку? Нет. Эй, что за фигня, чуваки?

Вы должны любить.

Тут вся скорбь ситуации. В одной фразе, прорвавшейся из самых глубин подсознания.

читать дальшеВсе расклады, все отчёты, которые нам приносят, деятельность пиарщиков, административный фактор. Все они свидетельствуют: вы должны любить. По всем прикидкам. По всем усилиям. Да, мы загнали вас под шконку, немножочко развалили вашу страну, облили помоями ваше прошлое, но мы ведь так старательно рекламировали вашу любовь к нам. Мы вам усердно выдаём цистерну за цистерной патентованной лапши. Поэтому по всем прикидкам… Какой-такой «нет»?

Наши законы, наши принципы говорят: вы должны, обязаны любить. Не любят только экстремисты. Вы же не хотите быть экстремистами? Значит, должны. Хоть стиснув зубы, но в такт всем остальным, по слогам: «Сне! Гу!». И чтобы с восторгом. Вы не имеете права кричать «не любим»! Это — неправильный ответ. Попробуйте ещё раз. Итак, мы любим Снегурочку?!! Да вы что, оборзели все?!! Ваня, скажите им.

Так точно. Мы все очень любим господина ПЖ. Но лично я его ещё больше ку.

Но что это тогда они мне кричат?

Вам послышалось, господин чатланин. Наш господин ПЖ — самый пэждатый из всех господинов. Я выразил общее мнение, спасибо.

Ваня, когда будете выступать в прямом эфире, скажите, что все тут кричали «да» и страстно любили нашу Снегурочку. Так и скажите. Да, я знаю, что и сам говорю это в прямом эфире, пред лицом тех, кто мне только что кричал «не любим». Нет, я не стесняюсь. Нет, мне не стыдно вот так, при всём народе, прямым текстом… Они же дали неправильный, экстремистский ответ, я его исправляю. Поэтому скажите всем, что Снегурочку они на самом деле любят. У нас, знаете ли, демократия. Каждый имеет право выразить общее мнение. И ещё свобода. Каждый имеет право общему мнению не следовать. Поэтому вы выразите, пожалуйста, моё общее мнение, которое, кстати, внезапно совпало с вашим, а мы со Снегурочкой пока что будем реализовывать нашу свободу.

И праздник продолжался.

© Алексей Кравецкий

URL записи

Навеки врублен в память поколений
Тот год в крови,
Тот снег
И та страна,
Которой даже мысль была странна -
Что можно перед кем-то - на колени.

Пишет  Gonzzza:

эх, как Батька жить-то мешает штатовцам, а.. аж угрозу безопасности создает, о как!

США ведут переговоры со многими странами по принятию резолюции в Совете ООН по правам человека, осуждающей нарушения гражданских прав и свобод властями Белоруссии. Об этом 15 июня заявила в своем докладе руководитель заместитель госсекретаря США по делам международных организаций Эстер Бриммер.

По словам Бриммер, принятие резолюции по Белоруссии ставит эту страну в один ряд с такими государствами, как Сирия и Йемен. Американский дипломат напомнила также, что ранее США удалось добиться принятия резолюций, осуждающих власти Ливии, Ирана и Сирии за нарушения прав человека.

Накануне, 14 июня, посол США при Совете ООН по правам человека Эйлин Чемберлен Донахью выступила с заявлением, в котором выразила обеспокоенность Соединенных Штатов в связи с "подавлением мирных акций протеста в некоторых странах мира". Посол США при Совете ООН отметила, что власти Белоруссии "лишили свободы трех оппозиционных кандидатов в президенты и осудили по крайней мере 38 оппозиционных активистов на судебных процессах, которые не достигали самых минимальных стандартов для справедливой и независимой системы юстиции". Посол США подчеркнула: "Власти должны быть привлечены к ответственности за нарушения основных прав своих граждан на свободу собрания, волеизъявления, религии и слова".

Как сообщало ИА REGNUM, 14 июня президент США Барак Обама констатировал, что власти Белоруссии создают "нерядовую и чрезвычайную угрозу национальной безопасности и внешней политике США" и поэтому продлил еще на год санкции в отношении представителей официального Минска.

Напомним, в 2011 году США поддержали санкции Евросоюза в отношении официального Минска, расширив список персоналий, а также ввели экономические санкции в отношении ряда госпредприятий Белоруссии.

www.regnum.ru/news/1416213.html#ixzz1PX5dXW00

URL записи