korablevnik.org.ru/2058.html - Донецкая словеснось: испытание огнём
Авторы разные

……

ДОНБАСС НЕ МОЖЕТ БЫТЬ КРАСИВЫМ….

Донбасс не может быть красивым,
Как руки старого отца
И фронтовые негативы
На пыльной полке продавца.

Пропахший дымом и уставший,
Донбасс всегда был некрасив.
Спокойный, честный и бесстрашный,
Наполовину грек и скиф.

Он сотни раз в труде и быте
Сгорал дотла, минуя смерть.
Подобен сотне общежитий,
Готовый каждого согреть.

В шахтёрской робе и косухе,
С разбитой в драке головой,
Немного зол, но не напуган,
С улыбкой грустной и живой.

Донбасс идёт к своей Голгофе
Под крики сытых гордецов.
Да, некрасив мой край, панове,
Но я люблю его лицо.

……

Есть повести печальнее на свете.
Когда бы в ДНР воскрес Шекспир,
Он рассказал бы Твиттеру о гетто,
В которое попал шахтерский мир.

Узнали бы Канзас и Аризона
Страну, куда не ходят поезда,
Где сталкеры ведут людей из зоны
За пенсией в чужие города.

А может быть, и сам Шекспир не сможет
Связать времен разорванную нить.
Ведь что бы ни ответил Гамлет, все же
Решают «грады», быть или не быть.

читать дальше……

Над городом гуманитарный снег.
Патрульный ветер в подворотнях свищет.
«Убежище» — читает человек
На школе, превращенной в пепелище.

У всякой твари есть своя нора.
Сын человечий может жить в воронке.
Артиллеристы с самого утра
Друг другу посылают похоронки.

Еще один обстрел – и Новый год.
Украсим елку льдом и стекловатой.
И Дед Мороз, наверное, придет
На праздничные игры с автоматом.

……

Звони, Донбасс обетованный,
На самый верх.
Пророки обещали манну,
А выпал снег.

Мужайся, город непорочный,
Где каждый дом
Проверен «градами» на прочность,
Крещен огнем.

На час открыли херувимы
Ворота в рай.
Гори, Донецк неопалимый,
И не сгорай.

….

За сотни бед от Рима или Праги
По улицам гуляет красный смех.
Коты, клесты и прочие дворняги
Высматривают Ноя и ковчег.

Стоят березы в желтом камуфляже,
И в ватники укутаны дома.
Четвертый водоем берет под стражу
Бунтующая русская зима.

Знакомые из горнего чертога
Передают послания живым,
Но дал обет молчания пред Богом
Дежурный по Донецку херувим.

……

МОЙ ДОНЕЦК

Я с тобою крутила прозу,
твоя вусмерть, по гроб, по жизнь.
Этот уголь курною розой,
этот дым, как домашний джинн —
ты еще не прострелян, город,
и проспекты еще не в крови.
Амулеты твои, соборы,
не спасли тебя, не спасли.
Я с тобою крутила время,
разбазаривая по дням…
А теперь вот лежишь отстрелян,
но попали как будто в меня.

……

Нас утро встречает снарядом,
Обедаем под «ураган».
Кудрявая, что ж ты не рада,
Когда громыхает «тюльпан»?

ПРИПЕВ:
Не спи, беги, кудрявая,
Хватай пальто,
Ты слышишь, как со славою
Грядёт АТО?

Забыли, когда было тихо,
Разрывами полнится ночь.
Три «тополя-М» на Плющихе,
Наверно, могли б нам помочь…

ПРИПЕВ.

……

Чай, братан, не сладко там,
в наших пятихатках?
И батяня – комбатант,
и сестра – комбатка.

Все в пути и всё – путём,
в мире мало мира,
пуля дырочку найдёт,
а снаряд – квартиру.

В поле корчится трава,
чёрная, как дата,
ручки, ножки, голова –
собери солдата,

он станцует и споёт
под твою шарманку,
дай пятак и ставь в ружьё,
и пущай под танки.

Ничего, что неживой,
были б сыты пушки,
рыло Родине умой
розовою юшкой.

Пухом-порохом земля,
падай – землю радуй,
если падаль у руля,
всем придётся падать

не в дерьмо, так в небеса
оловянным горем
в европейских чудесах
увязать по горло.

……

«цей дощ надовго…»

Дождь – неистовый, плотный, длинный
холод — лезет за воротник
дождь не стихнет, пока не сгинут
в поле тощие колоски
ветер свалит их, изувечит
ветер вывернет им нутро –
мясо жаркое, человечье
поле русское обожжет

Дождь – блаженный, болящий, стонущий
как юдоль моя – на юру
бесноватая, Богу молится
этот дождь – не пройдет к утру
этот год никогда не кончится
этот град обмолотит рожь:
лягут рядом в родное полюшко
брат мой колос и брат мой нож

……

Двор мой ветхий, дом разбитый
псинка старая моя
видишь, папа, наши квитки
стёрла мёрзлая стерня
чёрный ветер ночью грозной
выдул память из щелей
видишь, папочка, берёзки
наклонились до корней
стало холодно и жутко
в том краю, где пел наш птах
в поле выжженном и жухлом –
человечьи кровь и прах
двор мой милый, дом мой отчий
кто хранит ваш детский сон?

выйду босой, выйду ночью
на чужой хромой балкон:
вижу – сквозь туман лохматый –
край, измученный войной
вижу: в поле ангел – папин –
ищет стежечку домой

……

на время дольше выполнения команды
никак нельзя загадывать у нас,
но сигарет, сегодня, вот, невиданной «Армады»
я, воля ваша, сделаю запас.

в траве становится не видно светлячка,
когда ракеты нас вычерчивают в поле.
Твоя святая, да моя земная воля,
как два навстречу связанных рожка

……

Обсуждение

3 декабря, 2014
Арсений Александров пишет:
Прошу покорнейше не публиковать мои стихи рядом с «творами» укро-жидовской живности

АК пишет:
Арсений, ну нельзя так. Поэт обитает там, где нет ни эллина, ни иудея; не покидайте эту обитель. Неужели не ясно, что стихи сосуществуют независимо от наших резерваций. Оскорбление может быть поводом к дуэли, но оружие поэта — художественная убедительность.

Арсений Александров пишет:
Оскорбляют не меня, а наш с Вами народ, Александр Александрович. Оскорбляют память невинно убиенных. Публиковать эту мерзость для пущей полноты картины — Ваше право. Я только прошу не смешивать в одном сосуде яд с причастным вином, и это моё право.

Арсений Александров пишет:
И ещё: моё оружие — автоматическая винтовка системы Калашникова, а воевать при помощи Поэзии — значит ставить крест на себе, как на поэте и человеке.